Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 275 – Элина Птицына

— Их дети выжили?

— Увы. Несколько дожили до году, но… Они все были весьма слабенькими. Я встретил записку повитухи из Марахи, она пишет, что состояние младенчика ее бы не удивило, будь он глубоким старцем.

— Какая странная история. Что же мужья и отцы?

— Все тут же женились снова, и во второй раз уже на какой-нибудь местной дворяночке, без поездок в столицу.

— И?

— Живут и здравствуют.

— Странная история. А о каком количестве женщин идет речь?

— Девяносто две барышни. Вместе с нынешними будет больше сотни.

— Подожди про нынешних, — хмуро оборвал Лотарь, вспоминая Ирмалинду. — За столько лет всего девяносто две девушки?

— Первые годы кайзерин не брала новых и не меняла их столь часто. Довольствовалась тем двором, который достался ей от Адлеры и … И от прочих женщин королевскогосемейства.

— А они живы — те фрейлины королевского семейства?

— Нет.

— И причина та же?

— Отнюдь. На этот раз — старость и возраст. Там встречались весьма преклонных лет девицы, и когда они умирали, никто не удивлялся. Их дела тоже частично хранятся в Фестубурге. Но большинство осталось здесь.

Лотарь потер подбородок. Какой-то холодок пробежал у него между лопаток, и чувство это было весьма неприятным.

— Ну, а про кошек что вы узнали? — спросил он наконец.

— Кошек я передоверил ребятам. Я спрашивал, и ты подтвердил, — ответил Фрос.

— Все правильно. И что вы узнали, болтуны? — Лотарь взглянул на парней.

Свойство у них было одно ценное: болтали они много, часто и со всеми без разбору, располагая к себе любого человека мгновенно. Да вот незадача: их собеседники плохо помнили те разговоры. Сами парни могли воспроизвести все, вплоть до мимики и интонаций, — нужное дело в их работе.

— Да тут все интересно на самом деле, — откликнулся Гейц, — хотя и не так мрачно. Никто не знает, откуда их столько расплодилось. Более того, скажу я тебе, многие убеждены, что кайзерин привезла их всех сразу с собой из Империи. Люди не помнят даже то, что писали в газетах про первую кошку. И совершенно никого не смущает, что кошки в принципе столько лет не живут. Если бы мы с этими людьми до того работали, то наша была бы вина. Однако, мы никогда и не с кем не говорили о кошках Ее Величества.

— Среди девиц-старушек была одна, которая возможно выжила, — медленно сказал вдруг Фрос, словно до последнего думал, а стоит ли об этом упоминать.

— И что ж ты молчишь? Где она?

— Отправилась на богомолье и пропала. Последний раз ее видели в Тулоне. Родственники, желающие получить наследство, учиняли сыск. Записка сыскаря лежит в ее документах, а они тоже хранятся в Фестубурге.

— Дай угадаю, — устало ответил зу Харт. — Ее видели в порту последний раз?

— Рядом. И больше о ней ничего не известно. Официально она признана мертвой, как и все ее товарки, то есть, другие бывшие фрейлины.

Лотарь откинулся на деревянную спинку кресла.

— Были бы хоть кошки черные… Да только суеверие все это…, — сказал, чувствуя странную усталость.

— Ты же помнишь, к чему такие предположения могут привести? — хмуро спросил Швац, и Лотарь понял, что его парни уже думали надэтим.

— С нами Кайзер, — медленно выговорил он.

Уверенности, правда, не было. Слишком тонкая это ниточка — письмо графини Ирмалинды к родителям с кучей подробных наблюдений, словно ее саму заслали в Пале де Кайзи шпионить.