Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 76 – Элина Птицына

Лир Лортни медленно, очень медленно, сел. Дикая кошка не пошевелилась. С одной стороны, это хорошо. Статичные галлюцинации… Да, наверное, бывают. С другой, в планы лира не входила скорая отставка по причине собственного сумасшествия. Может, колокольчик упал? Лортни скосил глаза на пол. Нет, не видно.

А э т о точно ему привидилось? Он снова посмотрел на животное. В ответ кошка ухмыльнулась. Граф потряс головой. Пума встала и потянулась — ну, точно, как домашняя: глаза прищурены от удовольствия — какого, интересно? — хвост трубой, когти выпущены — огромные когти, просто ножи!

Когда зверь вдруг мгновенно поменял позу и мягко прыгнул к графу, Лортни заорал, не думая о собственном достоинстве, да вот только из горла вырвался слабый писк. Ему точно что-то подмешали в настойку, что-то от чего голосовые связки перестали повиноваться хозяину. И, забыв, что после массажа не стоит делать резких движений, лир рванулся с кушетки, но и тело подвело его: запутавшись в покрывале, он упал лицом вперед, расшибив лоб.

Мастер Нианзу выступил из-за занавески и простерся ниц перед пумой.

— Приветствую тебя, Искуснейший! — услышал он над собой женский голос несколько мгновений спустя. — Делай то, что должен.

Тонкая игла, направленная умелой рукой мастера, вошла в затылок посланника, лежащего без сознания.

— Он точно будет парализован и не сможет говорить? — спросила женщина. Не поднимая век, Нианзу согласно качнул головой.

— Посмотри на меня, Искуснейший, — приказали ему. Старый Нианзу поднял глаза на Надежду Острова и по его безмолвному лицу заструились слезы. Изящная ладонь легла лоб старика.

— Не плачь, Нианзу, по прошлому — его не вернуть. Но не стесняйся слез перед теми, Нианзу, кто вскоре придет в этот дом, пусть думают, что ты жалеешь его, — брезгливость прозвучала в женском голосе горькой ноткой и сразу же исчезла. — Передай нашим братьям, Мастер Нианзу, что общий путь становится короче…, клянусь тебе, Искуснейший, мы вернем свободу нашей Родине!

* * *

Мей опять пропала в старых архивах Дворца, и Майкл снова заскучал, как, впрочем, всегда во время ее отлучек.

Он отпустил всех советников — в конце концов уже вечер — и заперсяв своих покоях, распорядившись не беспокоить свое Величество. Сам же поднялся во Владычную башню, благо потайной ход с узкой винтовой лестницей вел туда прямо из императорского крыла.

Ему рассказывали, что его предшественник Александр Державин любил отдыхать в горних покоях Владычной, и Майкл его прекрасно понимал: отсюда, с самой высокой точки столицы, было удобно наблюдать за всеми прилегающими улицами. Когда-то из этих окон можно было обозреть весь Подол, но века шли, княжий городок рос и вырос до огромного города, и теперь Император видел только центральные улицы: верхний посад — прибежище знати.

Здесь чинно и благородно, вот только ветер треплет ветки редких деревьев и, не обращая внимания на благообразие, гоняет сорванные листья по каменным мостовым. Вот и дождик брызнул, ударив по стеклам, вгоняя Майкла в меланхолию. У Мей получилось бы его развеселить, но императорскому обществу она предпочла темные залы с вековыми залежами пыльных документов.

Он не совсем понимал ее тягу к архиву: что, в самом деле, она хотела там найти? Следы гипотетической наследницы императорского рода Державиных? Эта мифическая девушка порядком его раздражала: Майкл не хотел жениться ни на ком. Ни на ком, кроме той, что так увлеченно подыскивала ему невесту!