Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 73 – Элина Птицына

— Вы знаете, что Лаки Лэрд ехал к вам в Полунощь?

— Да, он говорил.

— Но ведь вы никому не сказали, покидая городок, куда направляетесь?

— Я даже обещала водителю самохуда вернуться на следующий день, — улыбнулась Лиза. — Но сказать кому-либо про монастырь я не могла. Это решение было принято в Осиновом.

— Я о том, что найти вас так быстро и точно Лэрд не мог. Я почти доподлинно знаю, что из монастыря передали информацию о вашем прибытии в Полунощь. Что интересно, там вас чуть не объявили в розыск. Из Полунощи уже рассылали запросы. Что вы такого знаете, Елизавета Львовна? — спросил он, вглядываясь в побледневшее лицо.

— Очевидно, только то, что я Соцкая. Убив отца, они поняли кого лишились, — нервно усмехнулась Лиза.

— Разве вы можете его заменить? — наклонил голову Волков.

— Нет. Отца никто не заменит. И они глупы в своем желании что-то у меня узнать…

— Лаки — мягкая сила. Специалист по развязыванию языков влюбленных в него девиц и женщин… Следите за собой, не очаруйтесь им. Какие вопросы он вам задавал?

— Андрей Егорович, я не собираюсь ничего с ним обсуждать. Буду изображать дурочку. Пока Лаки доволен, меня не тронут. Саватий явно считается с ним. Но — сколько времени это займет? Когда приедет барон Волфганг Винтеррайдер? — Лиза требовательно взглянула на мужчину.

— Думаю, долго играть с ними не стоит. Это опасно, — Волков помолчал. — И все-таки, Елизавета, о чем вас спрашивает Лэрд?

— Он восхищается отцом, грозит его убийцам, сочувствует мне. В его глазах море жалости и восхищения. Он заботлив и предупредителен. Говорит, что пишет книгу об отце, но пока спрашивал меня только о детских воспоминаниях: со скольки лет я помню Полунощь? Нравился ли мне снег? Умею ли я ходить на лыжах или кататься на коньках? Кто меня учил? Чем мне нравилось заниматься в детстве? Не было ни одного прямого вопроса, связанного с изысканиями отца, — качнула она головой.

— А есть непрямые есть? — быстро спросил Волков.

— Нет. Не знаю, — Лиза пожала плечами. — Куда мы ходили на лыжах с отцом, далеко ли от Полунощи? Много ли времени я проводила с отцом? Скажите, можно ли считать, что за ними скрывается что-то большее, чем сбор материала для книги?

— В любомслучае, это сбор материала. Но, очевидно, что сейчас он приучает вас к себе… Он хочет, чтобы вы думали, что именно он — ваш друг.

— Наверное.

— Завтра у вас примерка, должно быть? Завтра и увидимся. Я, полагаю, что уже смогу ответить вам хотя бы частично. Капризничайте, манерничайте, играйте, давайте авансы, но ездите на примерки каждый день… Думаю, дня три мы можем себе позволить.

Волков не догадывался, что времени в запасе почти нет.

* * *

Винтеррайдер закрыл маскирующий медальон и поморщился: в висках звонко били молоточки. Беда с этими новыми разработками — глаза отводят окружающим, а голова болит почему-то у Ганга. Госпожа Штолль увела Лизу пару минут назад и, честно говоря, барон едва сдержал вздох облегчения, когда девушка вышла и тяжелая дверь беззвучно захлопнулась за ней.

Андрей сочувственно посмотрел на него.

— Похоже, тебе это ощущение хорошо знакомо, — усмехнулся Ганг.

— Ты долго терпел, — заметил Волков. — Хорошая штука, и пока не один скан ее не взял, да только длительно носить никак не можно.

— Лучше скажи, что ты думаешь про Елизавету Львовну? — Ганг внимательно посмотрел на друга.