Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 70 – Элина Птицына

А это будет достоверно?

Часто же она стала врать последнее время. Помнится, в детстве считала это огромнейшим грехом, ни-ни.

Еще полтора года назад от детства Лизу отделял только экзамен на звание учительницы первой ступени, сданный в столичном университете. Там домашнее образование Соцкой нашли весьма отличным. Нет, конечно, она ходила в школу вместе со всеми, но дома с ней занимались дополнительно, — все вместе позволило ей претендовать на диплом.

Ужасно любопытно было поехать в столицу.

Каким замечательным было прошлое лето! Сейчас та Лиза казалась бабочкой, бездумно порхающей над цветами и не замечающий ничего вокруг, ведь смысл жизни бабочки в порхании. Ах, если бы можно было вернуться! Растянуть бы то время до бесконечности, проживая его снова и снова — и взять за руки родителей, чтобы никогда не отпускать. Бродить с ними по паркам, есть мороженое наперегонки, любоваться зеленью. Сколько зелени в столице! Мама и папа улыбаются, слушая Лизины восторги. А сама Лиза счастлива,ей хочется петь, танцевать, кружиться… Та поездка была словно волшебным подарком напоследок. Забывшись, Лиза едва удержала рвущийся с губ вздох-стон.

Лаки — чуткий — отреагировал сразу же и выжидательно замолчал. С ним надо быть очень осторожной. Отец рассказывал, что среди имберийцев много эмпатов так же, как среди имперцев интуитивников.

Древняя магия, когда-то бурлившая в мире, давно ушла, оставив людям капли дара, правда толку от этого нет. За последние несколько веков, наука далеко шагнула вперед и все, что относится к старой магии, попадает в раздел «Легенды». Зато у этого мира есть кристаллы…, которые так дорого обошлись ее семье.

Вскинув глаза на спутника, девушка увидела над его головой вывеску «Столичные моды». Должно быть, они случайно свернули с площади на нужную улицу. И это просто отлично. Ей, Лизе, не пришлось ничего объяснять.

— Мы пришли, — улыбнулась она. Лаки, просияв в ответ, легко взбежал по ступенькам и распахнул перед ней дверь.

Госпожа Штолль оказалась высокой, несколько худоватой блондинкой, одетой, на Лизин взгляд, весьма странно. Платье на модистке было без пояса и насборенная юбка начиналась значительно ниже линии талии, едва ли не у колен. Но главное было в другом! Это платье чуть более, чем полностью открывало щиколотки!

Это в столице сейчас носят такое? Впрочем, додумать Лизе не дали.

— Молодая госпожа, — воскликнула модистка. — Как вы выросли! А помните, как вы ели прянички тетушки Ирмы, дожидаясь вашу матушку — пусть Госпожица будет к ней добра — в игровой комнате? Ах, как быстро растут дети! И вот уже маленькая Лизонька выросла в настоящую красавицу! Позволь же на правах старой знакомой обнять тебя!

Тут Ирма Штолль заключила сбитую с толку Лизу в неожиданно крепкие объятия и на грани слышимости шепнула на ухо:

— Обними меня!

Лиза от души потискала тетушку Ирму.

— Я так рада, что вы помните маму! И даже узнали меня! — видимо, Андрей Егорович предупредил модистку и сейчас они разыгрывали спектакль для Лаки, догадалась девушка.

— Как можно не помнить госпожу Веру, — благоговейно и серьезно сказала госпожа Штолль, и Лиза внимательно взглянула ей в лицо: она действительно знала маму? Слезы на глаза набежали неожиданно даже для нее самой и уже без всяких ложных чувств она обняла госпожу Ирму, скрываялицо на ее груди.