Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 86 – Элина Птицына

Ну вот, а как пьяным-то притворялся!

— А, ну не крутись, — рявкнул гильдейский. — Водки неси, и побольше! Побольше! Пшел! —и без перехода обратился к Гангу. — Ты, Сидоров, коли за селедкой приехал, чо тут-то торчишь? Ждешь, когда она сама прикондыбает до тебя? Так она ходить не умеет! Говори, с кем там дела ведешь?

— Да как можно, — застеснялся мещанин. — Первый раз я тут.

— А чо тогда по городу-то лазишь, а? — Иванов снова поскреб под бородой. Заглянуть бы под нее, посмотреть кто таков. Должно быть, не мелкая птица. И нет, не Михаил его послал. Смысла нет, если о н и, конечно, знают, что Ганг — это Ганг. Или пытаются понять — кто есть приезжий Сидоров? Тогда кто о н и на самом деле?

— Так ведь не хочется в убыток-то разъезжаться. Чай, не дешево. Машина одна жрет, только плати. Наследник опять же еще не родился. А как и взаправду скинет? А я уже съездил. Ну так вот, я тут значит, ну, — потупился, как будто стесняясь, будущий отец.

— Да, не бормочи ты, бормотун! Ну, ну, гну! — передразнил гильдейский. — Эх, широты в тебе нет! Размах нужен, понимаешь? Ты реку нашу видел? Размах чуешь? Понял, каким надо быть? Жизнь она дерзких любит, не чтит она, копеешных-то!

Несколько мгновений Иванов и Сидоров, вытянув шеи, напряженно пялились друг на друга.

А глаза-то трезвые, слишком трезвые для человека, от которого так несет водкой. Бутыль на себя вылил, что ли? Точно, не меньше.

— Ничего ты не понял, — откинулся в кресло купец.

— Так такие люди со мной тут сидят. У меня и дыханье сперло, — не стал спорить мещанин. — Я б сам к вам даже подсесть не решился. Как можно-то?

— Не пойму нравишься ты мне или нет. Не пойму, Сидоров! Если я — твоя удача, меня надо ловить, а ты сопли жуешь. Старайся, лови! Не бубни. Или по сухому не соображаешь? Родит у него баба, не родит. А без бабы — чо, мхом будешь зарастать?

— Водочку-то сей час уже принесут, — торопливо заверил Сидоров. — А без бабы нешто можно? Как? Ну, никак! Я такой человек, понимаете, я, может быть, маленький, но обстоятельный. Думаю долго, примеряюсь сначала, а потом еду быстро. Со мной дело иметь можно, да!

Тут к облегчению Ганга, половой вкатил тележку с закусками в номер. Над тарелками возвышались два запотевших графина.

Оба, и гость, и хозяин на полового посмотрели одинаково, как будто подобравшись. Тот же, словно не замечая возникшего напряжения, угодливо спросил гильдейского:

— Водочки еще желаетедобавить? — и снова изогнулся услужливо. Купец оглядел столик, покосился на хозяина номера и перевел взгляд на полового.

— А не отравлено? — буднично так спросил, трезво.

— Как можно, — всполошился тот. — У нас приличное заведение.

— Все так говорят. А потом лекарей звать приходится по случаю неприличных болезней.

— Пища поставляется гостям свежая, обаче у нас без излишеств столичных, но по чести, — подпустив в голос и слезной обиды, и важности заговорил было трактирный слуга. Да только купца такие речи не смущали.

— Ну, не нуди! — взревел Иванов. — Пшел! Позовем! Давай, ну! Утекай отседова!

Дверь за слугой захлопнулась излишне выразительно.

— Разливать? — спросил Ганг, разглядывая изрядный кусок сливочного масла со своей стороны столика. Значит, либо Андрей на кухне, либо половой его человек. Кто-то же подумал о том, что Гангу сейчас лучше не пьянеть ни на грамм. — Давайте, я вам салатику покладу, а вот и мясцо, пробуйте. Я брал — вкусно делают. Секретик спрошу на досуге в поварне-то, да, пригодится.