Книга Полнолуние, страница 141 – Светлана Поделинская

– Почему нет врача? – волновался Эдгар.

– Что поделать, метель, пане, – отвечали слуги. – Все дороги замело. Доктору не проехать.

– Позовите хотя бы повитуху из деревни!

– За ней уже послали.

Как мужчине вход в спальню роженицы Эдгару был запрещен. Однако вскоре он почувствовал резкий запах крови и бесцеремонно ворвался в комнату. Магда лежала на кровати в полуобмороке, а вокруг хлопотали перепуганные служанки, обтирали ей лоб и пытались поменять простыни, насквозь пропитавшиеся алым. У Магдалины открылось сильное кровотечение. Повелительным жестом Эдгар отослал служанок, а те были рады повиноваться.

– Уходите все! Я сам останусь с ней.

Он снял камзол и тщательно вымыл руки. Эдгар понимал, что счет идет на минуты, видел, что ребенок близко, но родить его сама она не сможет. Магда извергала лишь сгустки крови – казалось, она не способна произвести на свет ничего живого. Кровь была повсюду: на ее искусанных губах, на постели и даже на стенах спальни. Эдгар никогда не видел столько крови, от ее запаха у него кружилась голова и даже мутило. Он взял дочь за исхудавшую руку, немного подержал, и это придало ей сил.

Магда открыла глаза из кровавой трясины своих страданий и прошептала потрескавшимися губами:

– Я умираю, дядя. Прошу вас, позовите мне священника, я не хочу отойтибез покаяния.

– Нет, – решительно сказал Эдгар, – ты не умрешь, я не допущу этого.

Он не владел акушерскими приемами, но зов крови подсказал ему, что делать. Эдгар одной рукой надавил ей на живот, а другую погрузил в скользкое от крови лоно. Ребенок шел неправильно, ножками. Эдгар потянул и выдернул из ее тела окровавленный комочек плоти, не обращая внимания на оглушительные вопли Магды – она кричала, как будто из нее вырывали душу. Ему было все равно, жив или мертв этот ребенок, только бы спасти Магдалину. Эдгар перерезал пуповину и с удивлением увидел, что младенец слабо зашевелился и запищал.

В этот момент в комнату заглянула повитуха. Эдгар передал младенца на ее попечение, а сам занялся Магдалиной. Она лежала без сознания, полумертвая, будто бы выпотрошенная, с кровавой раной вместо лона. Эдгар взял нож, аккуратно рассек запястья ей и себе и соединил их руки, вливая в нее по капле свою силу. Тело Магды словно стало жить отдельной жизнью, оно задергалось на кровати, а затем обмякло, и кровь перестала литься. На несколько минут девушка вытянулась на кровати, как покойница, затем лицо озарилось несвойственным ей румянцем. Когда Магдалина открыла глаза, Эдгар уже укрыл ее одеялом и сидел у изголовья.

– С Рождеством, моя родная, – сказал он с непередаваемой нежностью.

Ребенок был жив и невредим, это оказалась девочка со смуглой кожей и темными, как у конюха Петра, глазами. Она тихо лежала в колыбели и почти не плакала, словно понимая, что нельзя никого беспокоить. Материнский инстинкт у Магдалины так и не проснулся, для нее ребенок все равно что не существовал. Она не питала к нему ни ненависти, ни любви, не хотела брать младенца на руки и кормить грудью. Магда с пренебрежением решила отдать девочку в деревню, где той самое место. Эдгару такое отношение казалось дикостью, он не понимал, как можно отринуть собственное дитя. Эдгар не подозревал, что холодность по отношению к ребенку передалась Магде от Эвелины вместе с материнским молоком.