Книга Полнолуние, страница 175 – Светлана Поделинская

– Я не буду рожать тут, – решила она в перерыве между схватками. – Вези меня в больницу, только в другую, и будь что будет.

Филипп гнал машину по безлюдным улицам Бухареста, а Элеонора задыхалась на заднем сиденье от нестерпимой боли и леденящего страха. Родовые муки были незнакомы Элеоноре – по ее желанию, в первый раз ей сделали кесарево сечение до наступления схваток, так как она безумно боялась рожать.

Захолустная больница на окраине Бухареста была забита, и Элеонору положили на каталке в коридоре, который полнился криками боли, вонял кровью, лекарствами и застарелой мочой. Вмешательство Филиппа здесь оказалось бесполезным: он был иностранцем, и его не пустили дальше порога. Так она и лежала, всеми позабытая, в отвратительных условиях восточноевропейской больницы конца шестидесятых годов. Элеонора уже находилась на грани помешательства.

Она не видела луны, но кожей ощущала восход ночного светила, и живот неуклонно набухал под ее пальцами, ходил ходуном, в нем волнами переливалась кровь. В нерассуждающемужасе Элеонора схватила с соседней каталки скальпель, оставленный невнимательным врачом, и с размаху воткнула в свое чрево, средоточие зла. Она с мрачным удовольствием наблюдала, как, пузырясь, вытекает кровь, и больше не чувствовала боли. Эдгар возник из ниоткуда, в белом халате, как врач, но его маскарад обманул бы только простых смертных. Если бы он мог убивать взглядом или силой мысли, сейчас Элеонора была бы уже мертва.

– Что ты наделала?! – вскричал он вне себя от гнева.

Эдгар был готов уничтожить свою правнучку прямо сейчас, но она все еще была нужна ему. Он выдернул скальпель из волнующегося живота Элеоноры, наклонился над ней и зловеще произнес, от чего она похолодела от ужаса:

– Нет, ты будешь рожать не здесь.

Игнорируя крики Элеоноры, он накрыл ее простыней и повез по коридору в морг. На ткани быстро расползалось кровавое пятно, но в этой больнице, городе и стране всем было абсолютно все равно, жива или мертва Алиса-Элеонора Уэйн, гражданка Великобритании. Безлюдный морг насквозь пропах формалином, на столах лежали трупы, закоченевшие или частично вскрытые, стоял могильный холод. Несмотря на то что Элеонора была близко знакома со смертью и неоднократно убивала сама, такая обстановка пугала ее до безумия. Это был немыслимый кошмар в духе американских фильмов ужасов категории В.

Глаза Эдгара сверкнули, он взмахнул своим ритуальным ножом и точным, уверенным движением рассек ее дышащий живот сверху донизу. Элеонора издала кровавый вздох, когда что-то прервалось в ней. Крик, страшный и полный мучительной боли, сорвался не с ее искусанных губ, а вырвался из самых глубин погибшей души. Он взлетел к холодному потолку и эхом заметался, отражаясь от кафельных стен морга. В следующий момент Эдгар уже держал в руках младенца, который, к счастью, был невредим.

Не обращая внимания на распоротый живот Элеоноры, Эдгар упоенно любовался новорожденной девочкой. Белый пушок покрывал ее головку – волосы точно будут светлые, а глаза, скорее всего, голубые. Это были его лавры, знак победы над уже поверженными врагами, то, что он долго и тщетно искал в веках. Юное существо, которое он создал сам, желая помериться силами со Всевышним, вернуть в ее лице отнятое у него судьбой и разделить с ней обретенное могущество. Эдгар тут же придумал ей имя – Laurelia, Лаура – его вечнозеленыйлавр. Второе имя пусть будет Вирджиния, как воплощение ее невинности.