Книга Полнолуние, страница 77 – Светлана Поделинская

– Да, конечно, тебе виднее, – сказала она с горькой обидой. – Хорошо, я помогу тебе. И сделаю так, как ты хочешь. В конце концов, я ведь твоя вещь, правда, Эдгар? Это я отлично усвоила. Я ни в чем не могу тебе отказать. Даже если ты потребуешь, чтобы я умерла для тебя.

– До этого не дойдет, я надеюсь, – упрямо возразил он, не желая даже допускать этой мысли. – Никто из нас не умрет. Не бойся, я ни за что не позволю тебе умереть. Я люблю тебя.

Лаура посмотрела на него и недоверчиво покачала головой.

– Но ее ты любишь больше.

– Я много раз говорил тебе, что люблю ее по-другому. Она мой ребенок, пойми ты это наконец!

– Да, я слышала подобное уже не раз, – грустно усмехнулась Лаура. – Как и то, что я не сумею понять, потому что у меня никогда не будет детей.

Она любила Эдгара, но знала, что он никогда не станет принадлежать ей безраздельно, потому что существует Магда. Все еще существует. И всегда будет существовать в его мыслях и воспоминаниях.

Лаура с бесповоротной решимостью шагнула вперед и протянула Эдгару недрогнувшую руку. Они встали по обе стороны гроба и отворили свои вены, наполненные свежей кровью,прижав их к запястьям мертвой Магдалины. Они воплощали собой прошлое и будущее, ее отца и прямого потомка, и то, что задумал Эдгар, могло получиться, если Магда не вполне умерла.

Кровь постепенно покидала Лауру, перетекая в вены Магдалины, и в какой-то момент она почувствовала, что не в силах остановить непрерывный поток. Лаура открыла было рот, чтобы сказать об этом Эдгару, но слова не шли с ее уст, а он смотрел только на дочь. Лицо той между тем розовело, наполнялось жизнью, их заемными силами. Наконец Магда со вздохом открыла глаза и уставилась из глубины веков прямо на обмершую Лауру.

И та вмиг потонула в широко распахнутых, бездонных глазах Магдалины. Они были зыбки и прозрачны, как вода, которая хлынула в Лауру обрывками воспоминаний: золотой листопад в старинном городе, отблески свечей на волосах молодой девушки, алые пятна крови на снегу, белокурая девочка, бегущая навстречу… Лауре было не внове умирать, и она сумела смириться с тем, на что согласилась. Она бескостным белым облаком осела на пол, отцепив руку от запястья Магды, и провалилась в омут, полный переживаний и кошмаров, уже не принадлежа себе.

Когда Лаура канула в небесную пустоту прекрасных глаз Магды, ветер прошлого подхватил ее и понес сквозь время и пространство. Она летела, как осенний листок, оторванный от ветки, кружила, перед тем как упасть в кучу таких же желтых листьев на улице Варшавы XVIII столетия, где стоял девятилетний Эдгар и любовался золотыми кронами. Он приехал в столицу для учебы в школе при Варшавском университете.

Эдгар-Станислав Вышинский родился в смутное время и в обреченной стране. Само его рождение было нелепой и постыдной случайностью, сотканной из нитей, связующих одного мужчину и двух женщин. Он не должен был появиться на свет, а появившись – задержаться на нем.

Королевство Польша, носившее горделивое название Речь Посполитая, в ту пору представляло собой марионеточное государство, раздираемое на части более влиятельными соседями и стремительно приходящее в упадок. На польском троне сидел протестант-саксонец, а заседания сеймов превратились в фарс, где любой, даже вконец промотавшийся и презираемый всеми шляхтич мог встать и использовать свое право «либерум вето», помешав принятию необходимых для страны законов. В воеводствах уживались блеск и нищета: роскошь – у приближенных короля, лишения – у подвластных им крестьян. Но дух рыцарства, присущий полякам, все еще жил в шляхетском сословии. Большинство дворян оставались истинными патриотами своей страны, искусными воинами и наездниками, истово верующими католиками, галантными кавалерами. Таков был и Александр-Бенедикт Вышинский, будущий отец Эдгара.