Книга Полнолуние, страница 85 – Светлана Поделинская

– Приветствую тебя, моя дорогая, – с прохладцей произнес он, едва коснувшись губами ее пальчиков весьма сомнительной чистоты. – Признаться, не ожидал встретить тебя здесь.

Эвелина глянула на него с лукавым смущением, больше похожим на кокетство, – в родниковых глазах еще догорали искорки ведьминского костра, и на Эдгара дохнуло ее подспудным жаром.

– Обещай, что не выдашь меня Зилле, прошу тебя! – пролепетала она, встряхивая растрепанными косами. – Пусть это будет нашей тайной!

– Ладно, только при условии, что ты сейчас же поедешь со мной домой, – ответил брат, стараясь выказать подобающую случаю суровость.

Эдгар помог сестре забратьсяв карету, не преминув отметить про себя, что свободная юбка не скрывает очертаний ее ног. Всю недолгую дорогу домой оба хранили молчание. Эвелина раздумывала, как избегнуть дотошного внимания Зиллы, а Эдгар пытался прочесть немудреные мысли сестрицы, поглядывая на ее профиль, неузнаваемый без взбитых локонов. Он удивлялся своей сестре, ее смелости и скрытности, и глубоко в душе шевельнулось нечто, напоминающее ревность. Эдгар подумал, что деревенская свобода представляет опасность для его сестры-невесты. В начале июня ей исполнится двадцать один год. Глядишь, недалек тот день, когда она устанет цвести в одиночестве и влюбится в какого-нибудь садовника, и тогда опека Зиллы окажется бесполезной. Эвелина, выращенная на молоке, свежем хлебе и яблоках, словно впитала в себя все прелести сельской жизни. Она напоминала лесную нимфу с пасторальной картины: нежный румянец, глаза голубые, как цветки цикория, волосы пшеничного оттенка и женственная фигура. От нее исходил тонкий аромат роз, и сама она была прекрасна, как распустившийся на заре бутон. Эвелина вышла за рамки привычного образа маленькой девочки, которой не положено иметь желаний, и беспокойство за нее стало первой ступенькой в череде грядущих перемен.

Вечер угас тихо, но к ночи тьма над Мазовецкой землей непроглядно сгустилась, откинув вуаль сумерек, и небо налилось чернотой. Приближалась первая гроза, возвестившая о вступлении весны в свои права громовыми фанфарами. Она не таилась в тени ночи, а сразу смела звезды и расколола небеса. Изорвала в клочья синий бархат и хлынула на землю невиданным богатством красок: от ослепительно-белого до зловещего лилового. Ливень надвигался извне, капля за каплей, не спрашивая дозволения, угрожал перевернуть небеса и сокрушить мироздание.

Между тем Эдгар тяготился банальнейшей скукой. Тучи разогнали сновидения, деревенский воздух одурманивал, ароматы черемухи и сирени проникали даже в самые отдаленные уголки дома. Ведомый бессонницей, Эдгар направился в библиотеку, чтобы отыскать там какую-нибудь забытую, некогда любимую книгу и почитать на сон грядущий. Он шел по темному коридору второго этажа, который занимал вдвоем с сестрой. В доме не осталось ни единой бодрствующей души. Слуги рано потушили светильники, чтобы поскорее погрузиться в сон и оставить позади эту неспокойнуюночь, да и пугливая Эва, надо полагать, покоилась в белоснежной кроватке, пряча лицо в подушку.

По пути в библиотеку Эдгар свернул на неприметный боковой балкончик, чтобы вдохнуть нежный запах цветов, молящих о дожде, и полюбоваться зарницами. Он вовсю наслаждался грозой. Волнение в природе вызывало смутный отклик в душе, и ему нравилось блуждать по лабиринту своих путаных мыслей, вооружившись одной лишь свечкой, пока громовые удары сотрясают землю. Не успев повернуть на балкон, он заметил там нечто белое, развевающееся на ветру. Приглядевшись в грозовом ослеплении, Эдгар распознал женскую фигуру, светлую и бесплотную, судя по тому, с каким бесстрашием она перекинулась через край балкона, напоминая пустое платье.