Книга Луна убывает, страница 186 – Светлана Поделинская

Дугальд дотронулся до ее щеки, но Лаура отшатнулась к дальней стене как ошпаренная и воззрилась на него оттуда с нескрываемой ненавистью.

Он перехватил ее убийственный взгляд и рефлекторно приложил руку к заживающей ране у себя на груди.

– Ты ненавидишь меня, Лорелия, но от ненависти до любви – один шаг, помни об этом.

Дугальд развернулся и тяжелой поступью удалился. Следом за ним поспешил Жан-Рауль, метнув на Лауру неприязненный взгляд и буркнув какое-то французское ругательство.

Лаура медленно сползла по стене, опустилась на пол и обняла руками колени, подсознательно стараясь отгородиться от нахлынувшего ужаса. В пятьдесят лет она вдруг ощутила себя испуганной маленькой девочкой, запертой в темной комнате. Низкий свод и толстые стены душили ее не хуже Дугальда, но мрак в подземелье уже стал чем-то привычным. Обостренный слух Лауры улавливал шорох шин от проезжающих наверху машин, отголоски смеха и музыки – на Королевской миле с размахом праздновали Хеллоуин. Однако она понимала, что кричать бессмысленно, вряд ли кто ее услышит и придет на помощь. Стылое нутро Эдинбурга жило обособленной жизнью, надежно хранило свои тайны вместе с сонмами призраков. Лаура оказалась в заточении наедине с собственными мыслями, снедаемая тревогой за Жаклин и Шарлотту. Каменный пол, на котором она сидела, неприятно холодил, из трещин в стене сочилась вода. В силу своей природы Лаура не могла простудиться и заболеть, но холод ознобом пробирался под плотную ткань платья, пронизывал до костей и леденил кровь. Откуда-то издали, из других отсеков, раздавались приглушенные голоса людей, вскрики боли и отчаяния. Лаура, одинокая и опустошенная, была такой же узницей, как и похищенные. Она исчерпала все возможности и никогда не ощущала собственногобессилия столь остро. Ей хотелось забиться в самый темный угол, спрятаться от всего мира, а в особенности от чувства вины. Даже Шарлотта, бедная овечка, смогла убить Ричарда, а она, Лаура, не справилась. Эта мысль засела занозой в ее разуме, болезненно покалывала и угнетала. Лаура удержала подступившие некстати слезы, вспомнив, что они отнимают силы, и погрузилась в раздумья. Что она сделала не так?

«Шарлотта оказалась права, серебро и правда не действует на Дугальда, – рассуждала Лаура. – Почему же тогда оно убивает его потомков? Они обыкновенные вампиры, такие же, как и мы с Эдгаром. Что отличает Дугальда от всех нас?»

Полусвет в подземной тюрьме, исходящий из узкой решетки на потолке, угас: незаметно подкралась ночь. С наступлением темноты голоса пленников постепенно утихли, по-видимому, их одолела усталость. Лаура сидела, по-прежнему не смыкая век, и вглядывалась в темноту, внутрь себя. Она блуждала в лабиринте собственных размышлений и воспоминаний, тщетно пытаясь найти там искру здравого объяснения произошедшему. И наконец ее озарило.

«Дугальд рассказывал мне предание, как его обратила бааван ши – кровожадное существо, которое принадлежит к роду фейри. Если он действительно произошел от фейри, то может быть не чувствителен к серебру. Его отпрыскам эта особенность не передалась. Чего же боятся фейри? – Лаура судорожно припоминала все прочитанные книги о них, стараясь отделить древние легенды от фантазии современных авторов. – Есть одна вещь, которая присутствует во всех сказаниях, – железо».