Онлайн книга «Самый синий из всех»
|
– Смотрится вроде неплохо. – Я стригу… – я запинаюсь и сглатываю, – раньше стригла папу. – А теперь не стрижешь? – Нет. – Почему? Я меняю насадку. Раздается тихий щелчок, а затем снова жужжание. – Голову наклони. Егор покорно ложится щекой на раковину. Потом по моей команде поворачивается на другую сторону, наклоняет голову вперед. Я осторожноподравниваю линию волос над шеей. Стараюсь не смотреть вниз, но все-таки бросаю несколько взглядов украдкой. Синяки у него на спине разного цвета: синие, желтые, зеленоватые… – Она никогда меня не простит? – глухо произносит Егор. Мне не нужно спрашивать, о ком он говорит. На губах трепещет резкий ответ, но я глотаю его, запихиваю так глубоко, как только могу. – Не знаю. – А ты бы простила? – Нет. Егор громко хмыкает: – Точно. Но это правильно. Так даже лучше. Если всем все прощать, не будет конца и края дерьму. Я выдергиваю шнур из розетки и убираю машинку в коробку. Егор забирает ее из моих рук и ставит на верхнюю полку шкафчика. Я бы туда не дотянулась. И это проявление заботы почему-то смущает так сильно, что я густо краснею. Я даже Андрея еще голым не видела… Скривившись, Егор снова хватается за ребра, а я спрашиваю: – Почему ты это делаешь? Обижаешь ее? Кажется, впервые с момента знакомства мы смотрим друг другу в глаза так прямо и честно. Егор изучает мое лицо, а я – его. Тяжелый подбородок, царапину в уголке неожиданно пухлых губ, прямой нос. Мы будто знакомимся заново. У Егора серо-зеленые глаза с темными крапинками возле зрачков, ресницы короткие и пушистые. Может, это из-за нависших бровей и кругов под глазами он всегда казался мне таким злым? Егор первым разрывает контакт. – Я не знаю, – говорит он, отвернувшись. – Хочу по-другому, но выходит только так. У каждого свои демоны. Я киваю, и Егор продолжает: – Она заслуживает нормального парня. Лучшего из всех. И я пытался, честно, я отталкивал ее, творил всякую хрень, чтоб она меня бросила… Но она всегда возвращалась. И я всегда втайне надеялся, что она вернется, потому что, когда она возвращается, это как доказательство, что хоть кто-то меня… Нет, что она, именно она меня… Знаешь что, проехали. Егор неловко протискивается мимо меня. Кажется, он уже жалеет о своей откровенности или просто не знает, как теперь себя вести со мной. Я так точно не знаю… Поэтому копаюсь дольше обычного: мою зачем-то голову, подметаю плиточный пол, протираю раковину. Когда я наконец выхожу из ванной, Егор уже лежит на диване, отвернувшись и натянув на голову плед. Не думаю, что он спит, но сказать мне нечего. Так что я тихо крадусь в свою комнату и впервые с момента приезда Егора не закрываю дверь на замок. Я достаю из заднегокармана джинсов телефон и, повертев его в руках, звоню папе. Он отвечает мгновенно: – Что такое? Что случилось? От его голоса тело напрягается, а горло перехватывает. – Ты один? – сиплю я. – Сейчас выйду на балкон. Я слышу, как он успокаивает маму: «Нет-нет, нормально все, спи». Подтягиваю колени к груди. Где-то на другом конце света глухо хлопает дверь. – Да? Ты в порядке? – Я звоню, потому что хотела… – Я запинаюсь, а потом бросаюсь в слова, как с обрыва: – Пап, если еще не сказал ей, не говори. Точнее, не говори только потому, что я заставила. Я не должна вот так решать за тебя, но я только… Я хочу, чтоб ты понял, что это, конечно, тебе решать, но я чувствую себя предательницей, потому что не говорю ей, а если скажу, то как будто предам тебя, и я не знаю, как поступить правильно. Поэтому, пожалуйста… я… |