Книга Самый синий из всех, страница 131 – Екатерина Бордон

– Это значит нет? – уточняет Каша, присаживаясь рядом.

Я громко рычу, хватаю мокрую от слез подушку и принимаюсь дубасить его со всей дури.

– Ты… – удар. – Непрошибаемый! – удар. – Тупой! – удар. – Бесчувственный!

Раздается звонок в дверь.

– Придурок! – ору я.

– Вот так, детка, давай, сублимируй эмоции в злость.

Каша гогочет и, задыхаясь от смеха, падает на пол. Я тут же сажусь на него и смыкаю пальцы на тощей куриной шее, торчащей из водолазки. На нем водолазка в плюс тридцать! Так бы и задушила придурка.

– Я вообще-то в отчаянии, ты, идиот!

– Даже теперь?

Каша улыбается. Привстает, опираясь на локти, и смотрит, подняв брови. За это лето он стал еще выше. И возможно, чуточку похорошел. Прям капелюсечку! Нос-то так и остался огромным и длинным… Просто загар ему очень к лицу, а отросшая челка закрыла пупырки на лбу.

– Ненавижу тебя, – бурчу я.

За спиной раздается вдруг голос Андрея:

– К тебе тут пришли.

Я разворачиваюсь с такой скоростью, что едва не падаю на пол. Андрей кажется… злым? Или может, разочарованным? Я холодею. Невольно тяну к нему пальцы, чтобы коснуться, но Андрей прячет руки поглубже в карманы на шортах. Мы оба знаем, что это значит.

Сейчас он не хочет, чтобы я знала о том, что он чувствует.

– Если вы тут закончили, мы собираемся в зале.

Что значит «мы»?

Я не успеваю спросить. Андрей, развернувшись, уходит, а я бормочу мысли вслух:

– Иногда я вообще его не понимаю.

– Это потому, что ты в него влюблена. – Каша со вздохом отбрасывает с лица отросшую челку. – От этого глупеют, Котлетка. Мне вот со стороны все совершенно ясно-понятно.

– И что же тебе совершенно ясно-понятно, гений ты мой?

– Что он тебя ревнует, – хмыкает Каша.

– К кому?

– Ко мне.

– К тебе?

Каша закатывает глаза, а я зависаюв недоумении. Э-э-э… Это от того, что я сижу на Каше и душу его, делая одолжение всему миру? Выглядело, может, и двусмысленно, но, честное словно, это же Каша! Ревновать к нему – все равно что ревновать к толстовкам. Или роллам с лососем. Или удобным кроссовкам. Их я тоже, конечно, люблю, но это точно не повод для ревности.

Я, наконец, сползаю с Каши. Он, конечно, тут же садится рядом, забрасывает руку мне на плечо и, как всегда, начинает с серьезным лицом нести несусветную чушь:

– Это все оттого, что мы так близки, понимаешь? Чувствуем друг друга на расстоянии, договариваем друг за другом предложения…

– Ничего мы не договариваем, – возмущаюсь я, сбрасывая с себя его граблю. – Ты просто…

– …лучший в мире человек, – перебивает Каша, расплываясь в счастливой улыбке. – Видишь, папочка знает все, что ты хочешь сказа…

Я бью его в лицо подушкой.

– Сашка! – вопит Оксана, повиснув у меня на шее. – Уи-и-и, с ума сойти просто!

От влажности и жары ее волосы совершенно взбесились и вьются как сумасшедшие. В коротких шортах и бежевой футболке оверсайз она выглядит так, словно выскочила из дома в чем была. Лера за ее спиной, напротив, – словно мы вытащили ее с какой-нибудь звездной пресс-конференции! Белое платье, сумка через плечо, идеальные длинные ногти… Она громко фыркает вместо приветствия, не поднимая глаз от айфона.

– Девчонки, – выдыхаю я, не веря глазам. – Вы уже в городе? Блин, идиотки, почему тогда не написали?!

– Мы написали. – Поморщившись, Лера небрежно бросает айфон в свою сумку и закручивает длинный блондинистый хвост в небрежный пучок на затылке. Кажется, жара доконала даже нашу мисс Совершенство. – Просто реже нужно сосаться и чаще заглядывать в чатик.