Онлайн книга «Самый синий из всех»
|
Раздается тихий скрип. Значит, Лера уже побежала за помощью! Егор поворачивается в сторону двери, но я резко дергаю рукой и громким дрожащим голосом говорю первое, что приходит на ум. Бью наугад, но попадаю прямо в цель. – Ты причиняешь ей только боль! Посмотри, что ты натворил! Егор оглядывается на Оксану. Смотрит на нее с ужасом и, качнувшись, упирается ладонями в колени. – Я не хотел, чтобы так. Я… Я только спросил, что у нее с этим фриком… А потом… Я… н-н-не хотел. – Она опять плачет. Из-за тебя! – Замолчи… – Ты только мучаешь ее. Ты ее недостоин! – Замолчи-замолчи-замолчи! – ревет Егор, встряхивая меня, как куклу. – А иначе… Дыхание с хрипом вырывается из его полуоткрытого рта. Лицо настолько красное, что, кажется, вот-вот взорвется, а царапина на щеке покрылась крапинками крови. – И что теперь? – шепчу я. – Ну? Убьешь меня? – Может, и так, – хрипло говорит Егор. И, наклонившись, поднимает с пола гантель. Он сверлит меня тяжелым взглядом исподлобья. Его мускулы бугрятся под футболкой. Пальцы сжимаются с такой силой, что костяшки белеют. Он поднимает руку. Заносит ее над моей головой. Дверь с грохотом ударяется о стену. В спортзал врывается Каша. На его лице испуг, он громко говорит что-то, прижимая к уху телефон. – Дрянь, – шепчет Егор и замахивается. Я зажмуриваюсь. Отворачиваюсь. Замираю. – Нет! – в панике умоляет Оксана. – Стой! Стой! Гантель с грохотом падает на пол. И я кричу. Глава 13. Право на жестокость Тор вопит не переставая. Кажется, он не останавливается даже для того, чтобы сделать вдох. Оксана плачет на диване, уткнувшись носом в колени, а Лера рядом обнимает ее за плечи и гладит по голове. – Это недопустимо! Вы понимаете? Я должен сообщить вашим родителям. Как минимум! В администрацию школы, в полицию… Нет, это черт знает что! – Пожалуйста, не говорите никому-у-у… – В голосе Оксаны столько отчаяния и мольбы, что я натягиваю серый плед по самые уши, лишь бы не слышать. Кресло, в котором я сижу, пахнет пылью и кофе. Утыкаюсь носом в обивку и смаргиваю слезы. – Как ты? – тихо спрашивает Каша. Он баюкает руку и выглядит очень встревоженным. На побледневшем лице все то же решительное выражение. Я пытаюсь выдавить из себя хоть что-то, но слова застряли в горле, и я никак не могу протолкнуть их дальше. Когда Оксана закричала, Егор отвлекся. Каша с разбегу врезал ему в челюсть, и гантель упала в миллиметре от моей ноги. Еще чуть-чуть – и раздробила бы кости. Матерчатые кеды – плохие доспехи. Я качаю головой, надеясь, что Каша все поймет. – Сделаю чай, – кивает он. – Насилие недопустимо, вы это осознаете? – продолжает бесноваться Тор. – Ни в какой форме! – Это вы не осознаете, – шепчет Оксана. – Егор просто страдает и… – Страдание. Не оправдывает. Жестокость, – чеканит Тор. – Ему больно, и это грустно. Но это не дает ему права применять насилие. И не обязывает вас его терпеть! Вы… Ты не должна… – Он садится на корточки возле дивана, прямо напротив Оксаны, и заглядывает ей в лицо. – Послушай меня. Внимательно. Я понимаю, почему ты так ведешь себя и почему даже после всего пытаешься его защитить. Это называется абьюзивные отношения. Слышала о таком? В таких отношениях есть агрессор и есть жертва, но жертва по разным причинам не может их прекратить. Ты чувствуешь себя обязанной защищать его, прощать, оправдывать… Потому что тобой манипулируют. Тебе говорят: «Мне больно, и потому все дозволено». И ты подчиняешься, подавляешь себя, свою волю! |