Онлайн книга «Самый синий из всех»
|
– Про кого? – невинно хлопая глазами, спрашиваю я. – Вы целовались? – Мама! Я чувствую, как горячая краска заливает лицо, уши, шею… Спорим, у меня даже пальцы на ногах покраснели? – Кажется, пора обсудить секс и контрацепцию, – тихо хихикает мама. Я вскакиваю так резко, что стул ударяется о стену. – Клянусь, еще хоть слово, и я с разбегу выпрыгну в окно! Мама прячет лицо в ладонях, но по тому, как трясутся ее плечи, становится понятно, что она смеется. – Ладно-ладно. Я прекрасно знаю, что вы в этом разбираетесь лучше нас. Одну только вещь скажу… – Мам! Она тянется, чтобы накрыть мою ладонь своей, но я быстро прячу руки под стол. – Только одну, я обещаю. Только одну! А потом можешь съесть целых две тарелки печенья. Ты просто… – мама глубоко вздыхает, – не делай того, чего не хочешь сама. Что бы ни случилось, это должно быть не ради кого-то, а для тебя самой. Не из боязни отказать или обидеть, не из страха кем-то там не тем показаться, не потому, что хочет он, а для себя. И пожалуйста, с презервативом. Я роняю голову и упираюсь лбом в сложенные крест-накрест руки. Лицо просто горит, а волосы, кажется, вот-вот начнут дымиться. И вместе с тем я чувствую странное облегчение оттого, что она сказала это вслух. – Все, ешь свое печенье. И мое печенье. И все печенье мира. Щеки у мамы розовеют. Наверное, ей тоже непросто говорить об этом, тем более с такой, как я. Я подцепляю пальцами печенюшку и разламываю пополам. От душистого теста поднимается пар. Может, печенью тоже неловко? – Мам, а что, если… Что, если так поступают с кем-то другим. Скажем, с моей подругой, а не со мной. Что я должна делать тогда? Мама наливает чашку чая и садится напротив. Ложечка, которой она размешивает сахар, тихо звякает. – А как именно с ней поступают? – Это неважно… – Это важно. Одно дело – сорванный украдкой поцелуй. И совсем другое, если… В любом случае, тебе стоит для начала поговорить с ней, быть рядом. Искренне. Может, она недостаточно себя ценит? А этот ее парень… – Он просто придурок! – Это общепринятое мнение или твое собственное? – усмехается мама. Я сердито пожимаю плечами.Что она вообще имеет в виду? – Ну, меня вот в школе считали заносчивой из-за того, что я ни с кем не здоровалась. А у меня было просто ужасное зрение, минус семь. Я никого не видела, вот почему не здоровалась! Понимаешь, к чему я? Я качаю головой, и мама вздыхает. – Просто кто-то может оказаться совсем не таким, как ты думаешь. Глубже, интереснее, злее… Бывает по-разному, но чаще просто другим. – Нет. Если кто-то выглядит как придурок, и ведет себя как придурок, скорее всего, он придурок и есть! – Так, – мама решительно опускает свою чашку на стол. – Я думаю, в наш разговор нужно внести какую-то конкретику, а то твои эмоции меня сбивают с толку. Я к ним не привыкла. Что именно он пытался сделать с… твоей подругой? Говорить или нет? Это чужой секрет, но мне так отчаянно нужен совет… – Он пытался, кхм, склонить ее к сексу, хотя она к нему не готова. – О-о-о… – И еще, кажется, пытался ее изнасиловать, – брякаю я. Мама молча разглядывает меня, а затем поднимает руку и сводит указательный и большой пальцы, оставляя между ними крошечный зазор. – Примерно вот столько отделяет меня от по-настоящему жуткой истерики. Если ты говоришь о себе… Если ты попала в беду и с тобой случилось… |