Книга Категорически влюблен, страница 91 – Екатерина Бордон

– Бэби-долл – определенно твой стиль, – удовлетворенно сказала Таби. Катя решила поверить ей на слово. Перекусив на фуд-корте картошкой фри, они заскочили в магазин косметики и, сделав вид, что планируют делать покупки, накрасили друг друга при помощи тестеров. Таби отлично подошли черные стрелки и светло-розовая помада, которая неожиданно круто смотрелась в контрасте с ее то ли смуглой от природы, то ли загорелой кожей. А Кате – густо накрашенные ресницы и персиковые румяна.

– Готово, – удовлетворенно сказала Таби, мазнув хайлайтером Кате по щекам и кончику носа, а потом, не удержавшись, съязвила: – Теперь, Золушка, можешь идти на бал. Только не спи с кем попало и предохраняйся.

* * *

Захар был мрачен.

За весь этот чертов день его эссе на тему «Особенности современного китайского кинематографа» выросло всего на три столбика иероглифов. А должно было занимать три страницы! Сидя в крепости из словарей, он раздраженно крутил между пальцами карандаш и пытался вспомнить, как будет по-корейски «засранец», но на ум приходило только слово «джильту».

Ревность.

К чему бы это, интересно?

Телефон тихонько завибрировал, оповещая о новом сообщении в группе «White Party для Кати». Захар скрипнул зубами. И почему он чувствует себятак, словно эти сообщения сыплются ему прямо на голову, как жесткие кислые яблоки? Бам, бам, бам… Бам! Его дико раздражала суета в чате, сам этот чат и больше всего придурок Стас, который рассуждал о том, что может нравиться и не нравиться Кате так, словно это он, а не Захар, был знаком с ней всю жизнь.

Словно был ее парнем.

Стас не понравился ему с первого взгляда, хотя его сестра вроде бы оказалась вполне себе нормальной. Пожалуй, единственное, что его напрягло, так это то, что она все время его трогала, оправдывая это тем, что у нее мерзнут руки: то под рукава заберется, то под толстовку… Пальцы, кстати, у нее и правда были ледяные, так что, может, зря он дергается. В конце концов, он ясно дал понять, что девушку себе не ищет. А Женя ясно дала понять, что ее устроит легкая, ни к чему не обязывающая дружба.

Они переписывались время от времени, перебрасывались мемами… О, и еще Женя иногда просила его совета насчет одежды и проблем с интернетом. И пару раз они вместе пили кофе. И еще однажды он проводил ее до дома, потому что было поздно. Ничего такого! А вот Ринц постоянно жаловался, что Стас ему проходу не дает и бомбардирует сообщениями, будто влюбленная школьница: то на тусовки зовет, то сам напрашивается.

– Блин, я его боюсь уже… – бормотал Ринц, ежась на ветру, пока они быстро шли от универа к машине. – Скоро буду спать с включенным светом. Может, спросишь у Кати, чего ему от меня надо?

Захар в ответ промычал что-то неопределенное.

Конечно, он ничего не собирался спрашивать у Кати. Она же наивная, как младенец. Но разобраться со Стасом точно стоило. У Захара была чуйка на мутных типов. И, к сожалению, полное отсутствие инстинкта самосохранения. А как иначе объяснить то, что он позволил Кате остаться в его квартире? Хуже того, заставил спать с ним на одном диване… И быть, черт побери, так близко!

А хотел ведь просто ее подразнить.

Каждый день перед сном Захар убеждал себя, что завтра точно-точно ничего не будет чувствовать к Кате. Ну, кроме снисхождения, само собой. И каждый день понимал, что сам себя обманул. Катя постоянно выводила его на эмоции: бесила, смешила, удивляла… Он не мог перестать следить за ней, любоваться ею, мечтать о ней.