Книга Цветок вампира – аконит, страница 106 – Лили Мокашь

Удивительно, но после смерти бабушки мир не остановил свое вращение. Он продолжал движение, не обращая внимания на семейное горе, безразлично смотря, как рождаются и исчезают новые люди. Каждое утро, сидя у большого окна с уютными кружевными занавесками, я наблюдала за снующими в обе стороны по улице прохожими. Они торопились по неведомым делам, уткнувшись кто в мягкий с виду шарф, а кто– в приподнятый воротник пальто. От дыхания каждого шел пар.

– Ася, – отец с интересом рассматривал меню. – Что тебе взять?

– Как обычно.

Папа недовольно хмыкнул, закрыл меню и отложил его на край стола.

– Нельзя питаться одними хачапури по-аджарски. Закажи себе хотя бы салат вприкуску.

Я безразлично пожала плечами и вновь обернулась к окну. Заказ мы прождали молча, погруженные каждый в свои мысли. В первые дни Никита забрасывал меня обеспокоенными сообщениями в мессенджере, вот только все они касались наших отношений, а разбираться с ними сейчас у меня не было ни сил, ни желания. Все стало так запутанно. Даже не хотелось лишний раз доставать из кармана куртки телефон. Последнее время я редко заходила в сеть, лишь иногда переписываясь с Дашей. Она была единственной из окружения, кто общался со мной ровно так же, как до смерти бабушки, не спрашивая бесконечно, в порядке ли я и когда вернусь. По вечерам, случалось, мы даже созванивались, обсуждая домашние задания. Даша рассказывала, как дела в школе, и это отвлекало. Именно от нее я узнала, что ребята начали репетиции без меня. Было немного обидно оказаться за бортом общей идеи, но внутри я понимала: они поступили правильно. «Кажется, Татьяна со Стасиком встречается», – предположила Даша вчера вечером, и эта мысль не выходила у меня из головы все утро.

– Ася, ешь, – сказал Костя, и, когда я обернулась, на столе уже лежала большая деревянная доска с румяной лодочкой из теста с солнечно-оранжевым желтком в море из тягучего сыра. – Остынет.

Я оторвала от лодочки хлебный мыс и зачерпнула из центра сыр с яйцом. Горячая масса потянулась за съедобной «ложкой». Стоило куску оказаться во рту, как солоноватый привкус сыра смешался с мягкой текстурой воздушного теста. Вместе они таяли на языке. От удовольствия я прикрыла глаза, смакуя ощущения от первого куска.

Когда хачапури был съеден наполовину, Костя пододвинул ко мне стеклянный салатник и строго объявил, что я должна его опустошить. Отеческая забота во всей красе. Среди щедро залитой белым соусом зелени виднелись крупные дольки помидоров, дуги огурцов без шкурки с вырезанной серединой, полупрозрачные луковые кольца и что-то еще, едва узнаваемое внешне. Я вооружилась вилкой и поддела неопознанный объект. Попробовав, поняла – это кусок жесткой говядины.

– Что это за салаттакой?

Костя нахмурился в попытке вспомнить название. Когда отец понял, что это невозможно, он потянулся за меню, и его взгляд забегал по строчкам, ища нужную.

– Прусский.

– Никогда не слышала о таком.

– Я тоже, но он был единственным без майонеза.

– С каких пор ты противник майонеза? – слегка улыбнувшись, спросила я, вспоминая, как Костя любил не то чтобы добавлять его в оливье, а скорее есть майонез вприкуску с оливье.

Костя положил руки перед собой на стол и скрестил пальцы, проигнорировав вопрос. Поза выглядела расслабленной, в то время как выражение лица отчужденным. Смотря в сторону, он начал мягким, но серьезным тоном: