Книга Цветок вампира – аконит, страница 83 – Лили Мокашь

Ник смотрел на меня виновато и приветственно приподнял ладонь от стола, стараясь не привлекать лишнее внимание. В попытке найти другое свободное место я скользнула взглядом по остальным партам и вскоре сдалась. Отодвинув стул, я села и принялась суетливо доставать из рюкзака к уроку пенал, тетрадь и учебник. Никита выжидающе молчал, позволяя мне начать разговор самой, вот только я не знала, что сказать. Он так странноответил вчера, точно знал о семье Смирновых намного больше, чем ему того хотелось. То, как хорошо начался вчерашний день и как странно закончился, уводило мысли в сторону от романтических переживаний. Какие могут быть разговоры о чувствах, когда привычный мир рухнул, а вампиры – реальны?

Отчаянно я старалась взять себя в руки и сосредоточиться на теме урока, но все сказанное учителем растворялось в хороводе беспорядочных мыслей. История о Владимире заставила меня задуматься, как долго он жил, а понимание, что существуют некие первородные, и вовсе ужасало. Неужели сама природа могла сотворить нечто подобное с человеком и привязать жизнь вампира к жажде чужой крови? На ум приходили истории о волках – санитарах леса, питающихся слабыми и беззащитными. Хищники удерживали тонкий баланс природы, не позволяя одному виду распространяться по миру настолько, чтобы вытеснить других его обитателей. Все в мире взаимосвязано, а значит, и появлению вампиров должна быть причина. Меня по-настоящему увлекали и пугали рассуждения о неизвестной природе этих существ, которые с виду ничем не отличались от нас, людей.

Я вздохнула, когда Ник пальцами прикоснулся к моей руке. Она была так холодна, будто Каримов только вернулся в класс с улицы. Я посмотрела на него, и Ник кивнул, призывая обратить внимание на то, что лежало на столе между нами – аккуратно сложенная в четыре раза записка. Осторожно подобрав ее, я убрала руки под парту и медленно развернула, стараясь не привлекать внимания учителя. На бумаге аккуратным почерком было написано три слова:

Достав из пенала карандаш, я прижала листок к ноге двумя пальцами, стараясь натянуть бумагу, и нацарапала первое, что пришло в голову:

На случай, если записка попадет в руки учителя, я не стала писать на листе «о вампирах» целиком, оставив лишь первую и последнюю букву от названия. Оставалось только надеяться, что Ник поймет, что имелось в виду. Я свернула записку и передала ее под партой. Прочитав сообщение, Каримов помрачнел. Какое-то время он сидел, смотря на лист, и вертел в пальцах ручку, не зная, как лучше ответить. Вскоре я увидела, как он пишет ответ, но не смогла рассмотреть слов раньше, чем лист вернулся.

Ответ был странным и дожути лаконичным. И почему все в этом городе предпочитали короткие обрывки фраз вместо того, чтобы объяснить нормально? Раздосадованная, я потянулась пальцами к шее, как вдруг наткнулась на загрубевшую рану. Слова Ника эхом отозвались у меня в голове, невольно возвращая ко вчерашнему дню, а именно к машине, где мы поцеловались. Я только узнала о существовании вампиров, и то, как Никита даже не смог оставаться рядом со мной в машине, пока я не обработала рану, навело на определенные мысли. Этого просто не могло быть. Не мог же каждый второй в Ксертони быть вампиром, я брежу. Бывает, заметишь на улице какую-нибудь деталь, которой раньше не придавал значения, а теперь не можешь развидеть: взгляд каждый раз за нее цепляется. Так же, должно быть, и с вампирами: раз узнав об их существовании, начинаешь подозревать любого. Но что, если это не паранойя, а внутренний голос предостерегал меня?