Книга Цветок вампира – аконит, страница 84 – Лили Мокашь

Обратившись к последним крупицам здравого рассудка, я решила спросить. Если Каримов знал тайну семьи Смирновых, то следующий вопрос мог показаться вполне нормальным. Или бы он решил, что я медленно схожу с ума. Выбирать было не из чего, и я пошла на риск, осторожно выведя на бумаге слова. Формулировать приходилось осторожно на случай, если записка попадет в руки к кому-то еще. Оставалось надеяться, что Ник поймет.

Он ответил немедля и вернул мне лист, внимательно наблюдая за реакцией. Боясь узнать правду, я медлила, не решаясь развернуть записку. Не знаю, какой ответ мог меня обрадовать или же хотя бы обнадежить. Возможность, что Ник окажется таким же созданием ночи из недобрых сказок, ужасала. С другой стороны, Каримов всегда был добр. К тому же он нравился мне по-настоящему. Не только как друг. С Никитой всегда было легко и комфортно. Я вспомнила очаровательные ямочки, которые проступали на его щеках каждый раз, стоило Нику улыбнуться, и на душе становилось тепло. Вычеркнуть Никиту из своей жизни было чем-то пугающим, чем-то неправильным. Раскрыв секрет, захочет ли он быть со мной? Что, если хрупкий мост, возведенный между нашими душами вчера, рухнет? Об этом мне стоило задуматься прежде, чем спросить, но время нельзя повернуть вспять. Я развернула записку с ответом.

Теперь лист лежал между нами, и мы писали продолжение непрерывно, точно медлитьбыло нельзя:

Написав короткий ответ, Ник положил ручку и протянул ко мне навстречу раскрытую ладонь. Он оставил выбор за мной. Смотря на эти золотистые волосы и умоляющие глаза, я не могла поверить, что Никита когда-либо пожелал бы мне зла. Всем нутром меня тянуло к Нику, как бабочку к свету в поисках спасительного тепла. Скользкое предостережение, что я ничего не знаю об этих существах, всплывало в сознании, но я была готова рискнуть. Я вложила в его ладонь свою, и Никита улыбнулся:

– Спасибо.

Когда прозвенел звонок, мы с Ником вместе вышли из класса, держась за руки. Любопытные взгляды преследовали нас, пока Каримов провожал меня в другое крыло. Особенно была заметна реакция Татьяны: стоило нам показаться перед кабинетом биологии, как она, сидя у стены, отвлеклась от конспекта, и лицо Ростовой не скрывало искреннего удивления, смешанного с чем-то еще. Ее взгляд блуждал между мной и Ником, и я даже громко поздоровалась, надеясь хоть немного смутить одноклассницу, но не тут-то было. Татьяна лишь холодно поприветствовала нас в ответ и с удвоенным интересом принялась изучать содержимое тетради, словно видела свои записи впервые.

Никита попрощался в дверях поцелуем в щеку. Стоило Каримову отпустить мою ладонь, как эндорфины точно последовали за ним по пятам, растворяя в воздухе все те прекрасные ощущения, что сопровождали нас по пути до класса. Какая же влюбленность странная штука: окажется человек с тобой рядом – и все внутри начинает трепетать, а мысли вьются вокруг него одного, превращая оставшийся мир в незначительный белый шум. Стоит же ему уйти, вместе с ним уходит и часть сердца, навсегда теперь принадлежащая ему одному. Когда я читала книги о любви, мне казалось, что любовь постоянна. Преследует тебя, куда бы ты ни пошел, напоминая мелочами о возлюбленном и заставляя искать его лицо среди толпы. Минуты совместного счастья были даром за часы тяжелой разлуки. У меня все было не так, точно мой язык любви отличался от оттенка, что использовали на полотнах великие художники и поэты.