Книга Букет незабудок, страница 62 – Лили Мокашь

В нем стихли звуки, запахи. Даже лицо Макса, на котором я могла рассмотреть каждую черту до мельчайших деталей, выглядело как через сглаживающий фильтр в приложении, где одноклассницы так любили делать селфи. Я обернулась к отцу и поняла, что он выглядит так же нечетко. Вот только размышлять о природе явления я больше не могла: на лицах всех находящихся в комнате читалось застывшее выражение недоумения. Каждый смотрел под ноги Макса и не решался сказать ни слова. В ожидании и отец, и доктор Смирнов пялились в одну точку. Я заметила, как будто на опережение, Костя расставил руки шире и шагнул ближе, готовясь закрыть меня собой и защитить от опасности. Реакция Кости была одновременно приятной и до холода на кончиках пальцев пугающей. Со своего места я не могла увидеть, чем обратилась розоватая дымка, но мне важно было узнать, какая тварь ютилась внутри меня все это время. Казалось, стоило увидеть, на что смотрят другие, и тогда я пойму происходящее лучше. Я приподнялась, но отец так и застыл на месте, мешая подняться с койки и шагнуть ближе к источнику всеобщего внимания.

Мне было важно узнать, как выглядит тварь, хочет этого Костя или нет. Он не мог все время решать, что лучше для меня. Ни ради моего блага, ни чьего-нибудь еще. Только не снова. Я не позволю вновь запереть себя под семью замками в ожидании лучшей обстановки, когда всевозможные, на взгляд отца, опасности минуют.

– Папа, что там? – спокойно спросила я, стараясь мягко подступить к теме, ведь уже знала: бессмысленно выходить на поле битвы в открытую к отцу, когда он для себя уже все решил.

– Я не совсем уверен, – медленно произнес отец и посмотрел в сторону Владимира, ища у него поддержки. Но доктор лишь продолжал сосредоточенно смотреть вниз.

Вдруг он засуетился и направился к шкафу. Предметы, соприкасаясь друг с другом, лязгали и дребезжали, пока Владимир искал внутри нужное.

– Кажется, проклятье еще шевелится, – хрипло произнес Максим и притянул к себе Диану, после чего с видимым облегчением нежно прикоснулся губами к макушке возлюбленной.

– Пожалуй, в эту поместится, – Владимир достал высокий стеклянный сосуд с крышкой и протянул отцу: – Константин, поможете? С ребят на сегодня хватит потрясений. Лучше мы с вами упакуем проклятье, пока оно никого не укусило.

Костя нехотя шевельнулся, понимая, что как только отойдет от меня, я не упущу шанса посмотреть, чем обратилась дымка. Отец смотрел на меня с опаской, как на дикого зверя, который легко мог выкинуть трюк. Вот же глупость!

– Пап, – я хотела, чтобы голос прозвучал спокойно, но сразу уловила ноты раздражения, с которыми ничего не смогла сделать, – я все равно узнаю, что там. Оно вышло из моего тела, и ты не вправе решать, как мне с этим знанием поступать: принять или отвергнуть. Не перечеркивай все, чего мы достигли в наших отношениях из-за очередного беспокойства за мою жизнь.

– Для тебя будет лучше… – начал Костя экспертным тоном, который я ненавидела до глубины своей души.

– Не будет. Точка. Ты не вправе за меня выбирать.

– Как не вправе? Тебе восемнадцати еще нет. Вот станешь совершеннолетней и делай тогда что хочешь. Хоть татуировку на лбу набей. А пока – я твой отец! Кто несет за тебя ответственность, если не я?

– Никто. Ни ты, ни мама. Ни доктор Смирнов, ни кто бы там ни был, стоящий за этой ситуацией.