Книга Поклонница, страница 74 – Ксения Черриз

Теперь, когда Тони получил доступ к моему телу, его было не остановить. Мы занимались сексом утром и ночью, а иногда мне казалось, что он специально приезжает домой на ланч только ради этого же. Я, изголодавшаяся без мужчины, была только рада. Он всегда заводил меня с пол-оборота. Не знаю, было ли дело во мне, что я так остро реагировала на его прикосновения, или в том, что он чувствовал меня, но нашим девизом стали три слова: спонтанность,качество и страсть. По вечерам мы реже выбирались на ужин в город, чаще заказывали на дом, и вскоре в доме не осталось поверхностей, на которых он не овладел бы мной. Кроме пианино. Это святое.

– Ты так хороша! – говорил мне Тони. – Этого стоило дождаться.

Теперь я была абсолютно счастлива. Меня не заботили ревность и зависть Рут, меня не волновали таблоиды, которые ловили нас иногда в ресторанах и на улице. Теперь все было так, как я себе представляла.

После той вечеринки на премьерном показе фильма Люка в газетах и на интернет-порталах появились наши с Тони имена, и я с ужасом смотрела на свою перековерканную фамилию в некоторых из них. «Очаровательная хрупкая нимфа из России покорила сердце Джека из „Спасения“. Никогда не знаешь, где найдешь свою любовь. Ну а мы в свою очередь желаем парочке счастья», – разглагольствовал один из главных порталов-сплетников. Но в большинстве случаев журналы ограничились лишь нашей фотографией на дорожке и подписью «Тони Беннетт со своей девушкой на премьере фильма». Я читала и перечитывала эту фразу. Я девушка Тони. Парня с другого конца света. Парня, о котором мечтает не одна сотня женщин. И он мой!

Незаметно настал конец августа – время, когда в Лос-Анджелес должны были приехать Аделин и Челси. Тони насторожился, когда я сообщила, что собираюсь встретиться с подругами.

– Я думал, у тебя здесь нет подруг.

– Это девочки из фан-клуба. Мы познакомились в Сети уже давно. А сейчас появилась возможность встретиться лично.

Я чувствовала его нервозность.

– Не переживай, я не приведу их сюда. И они не будут тебя донимать. Но если ты подпишешь для них пару открыток и, может, сделаешь с ними фото – этого будет достаточно.

– Ладно, – нехотя согласился он.

Я понимала, о чем он волнуется. Переживает, что я буду хвастать своим особым положением, попробую воспользоваться этим. Но он не знал Челси и Аделин – они были не из тех, кто лезет в личную жизнь. В общую группу в «Дискорде» я заходила все реже. Рут, похоже, собирала все сплетни о нас с Тони. Я спрашивала у Челси, не может ли она как-то на нее повлиять, но технически Рут не нарушала никаких правил группы: она просто делилась постами из соцсетей. И если бы дело было не во мне и не моих отношениях с Тони, то я бы с интересом наблюдала бы за его новым романом.

Челси прилетала первой. Я собиралась встретить ее в аэропорту.

– Я закажу тебе машину с водителем. И постарайся не сильно там выделяться, – сыпал советами Тони.

Я отмахивалась – то, что наши фото появились в паре изданий, еще не значит, что за мной будут охотиться. Во-первых, я была пока никем, лишь придатком к Тони. А во-вторых, что бы он там ни думал, он тоже был не такой крупной рыбкой, как хотел казаться. Это Лос-Анджелес, здесь водятся настоящие акулы.

Я часто размышляла, как ему, актеру, чья самая крупная роль была несколько лет назад, удается сохранить о себе память. Он постоянно мелькал то там, то тут. Мы с девочками из «Дискорда» никогда не жаловались на отсутствие новостей. Сейчас я понимала, как много энергии у него это отнимает. Да, после «Спасения» у него не было ни одной роли. Сейчас он был занят в озвучке мультсериала, и работа над ним была почти завершена. Тони продолжал мечтать о настоящей роли в настоящем кино. Но все, что мог предложить ему Марк, – это роли второго плана в сериалах и фильмах, которые не выйдут в широкий прокат. Живя с Тони бок о бок, я слышала многое. И выходило, что или он отказывался от ролей, которые не соответствовалиего представлению о дальнейшем развитии его карьеры, или его не брали. И каждый отказ погружал его в состояние, когда он молча сидел перед телевизором и смотрел бейсбол с бутылкой пива в руках, или играл на фортепиано, причем по тому, с какой страстью он отдавался этому, я могла судить, насколько сильно он расстроен. Чем громче звучал Бах, тем хуже все было. «Реквием» я знала так хорошо, что мне начинало казаться, что я вскоре сама смогу его исполнять. Когда Тони успокаивался, то переходил к Шопену.