Книга Умри со мной, страница 56 – Юлия Селиванова

Рон удивленно взглянул на Агату, он ждал немного иной интонации в рассказе о муже.

– …Эти вещи хранят холод. – Агата смотрела перед собой, но взгляд ее был устремлен куда-то вглубь нее самой. – Я… я не очень жду возвращения мужа, Рон. Иногда пустые комнаты должны стать по-настоящему пустыми, чтобы в них стало свободнее дышать.

Агата погладила пиджак рукой, – как показалось Рону, даже ласково, – но быстро убрала руку и, развернувшись на каблуках, вышла из комнаты.

Быстро одевшись и умывшись из кувшина, Рон последовал за своей хозяйкой.

Река возле усадьбы Агаты бежала быстрая и узкая – как будто кто-то по ошибке пустил ручей в сторону от основного русла, а потом ручей разросся и упорно не хотел иссякать. Упорство ручья чем-то напоминало Рону упорство Агаты. Все вокруг твердило о смерти, война, болезни, лишения, – собственно, Рон и был вестником всего этого. Вестником самой смерти. Но Агата как будто построила вокруг себя невидимый щит, и он окружил ее всю. Ни исчезновение мужа, ни даже смерть ребенка – ничто не смогло поломать эту женщину. И Рон не мог понять, светлая это новость или темная. Радоваться этому или бояться этого.

Рон шел рядом с Агатой, нес корзину с грязным бельем и слушал рассказ про жизнь: раннее замужество, у нее родословная, у мужа – капитал, дом, связи. Выгодный союз, рождение любимой дочери, конфликты на почве воспитания, сочувствующие друзья и особенно подруги мужа, подруги, подруги, подруги, конфликты из-за подруг, тупик, несоразмерность сил, когда мужчина в консервативной стране всегда сильнее, правда на его стороне… война, патриотизм, фронт, без вести, страх, что вернется и все начнется сначала… Рон слушал и не мог понять, как быстро и верно ломается его представление об Агате. Он ожидал увидеть стереотипную вдову на грани смерти, горюющую по пропавшему в бойне мужу, но совсем не ожидал увидеть здоровую молодую и полную надежды женщину.

Полная надежды женщина между тем резко остановилась, Рон едва не налетел на нее и чуть не уронил корзину.

– Вот тут, – меняя тему разговора, она показала не очень уже чистым, но таким милым пальцем на запруду, – я буду стирать тут, а вы можете прогуляться.

Ловко завернув рукава платья и подобрав подол двумя аккуратными большими узлами, Агата села на корточки, установивноги враспорку, чтобы не съехать в воду, и начала стирать, ее маленькие белые ладони мелькали словно рыбки, которые иногда выпрыгивают из воды на солнце, чтобы сверкнуть и снова уйти на глубину. Рон смотрел на ее руки и делал это мысленное упражнение: руки-рыбки, руки-рыбки, – потом ему надоело, и он отправился немного пройтись вдоль реки. Река, удивительно сильная на всем течении узкого русла, нравилась Рону. Он опустил руку в воду, присев в отдалении от Агаты, – она стала маленькой точкой в колышащемся зеленом мареве травы, – вода вела себя забавно с рукой Рона. Она обнимала ладонь, поднимаясь к запястью, как живая. Словно радовалась.

– Ты ведь помнишь древний порядок, правда? – Рон заговорил с водой, пожимая нездешнюю руку своей, чувствуя между пальцев мерцание. – Помнишь. Лодки больше нет, но есть память о ней. – Вода лизнула татуировку, – И есть вечное путешествие…

Рон задумался, вода вокруг его руки стала беспокойнее. Вдруг он услышал слабый крик. Кричала Агата. Не понадобилось много времени, чтобы понять, что она упала в воду, и ее понесло течением. Несмотря на то, что река была неширокой, это все же была река. С острыми подводными камнями на дне и бог знает чем еще. Одно неаккуратное движение могло стоить жизни.