Книга Умри со мной, страница 57 – Юлия Селиванова

Рон метнулся в воду и уже через секунду был рядом с Агатой. Она барахталась, ей мешало платье, обвившее ноги плотным коконом и сделавшее тяжелее, Агата шла ко дну, силы рук не хватало, чтобы удержаться на поверхности. Дышать было сложно, Агате казалось, что пот смешался с холодной водой, руки и тело горели, легкие сдавливало, внутри билась одна отчаянная мысль о том, что белье не стоило таких жертв.

Вот же, даже в минуту возможной смерти приходят совсем не те мысли… какое белье… Агата думала как бы вспышками и на сверхскорости, это были скорее ощущения мысли, чем сами мысли, – уже не предметные, а понятные только по легкой волне ощущений после них.

В тот момент, когда она почти потеряла связь с реальностью и готова была отпустить свою борьбу, чьи-то очень сильные руки схватили ее и потащили прочь из воды. Агата увидела совсем рядом лицо Рона, рыжие мокрые волосы струились по щекам и закрывали левый глаз, – ее поразило, с какой легкостью этот совсем юный мальчик спасал ее. Словно он был… точнее, словно он не был человеком… она подумала эту мысльотчетливо, дышать становилось легче, мысли прояснялись.

Рон после непродолжительной борьбы с рекой вытащил Агату на берег и посадил на траву. Холодное платье встало колом, оба они были грязные, страшные, лохматые и измученные, хотя Рон выглядел несколько лучше, чем Агата.

Отдышавшись и пару раз срыгнув воду, Агата спросила:

– А вы… а вы всегда спасаете девушек с таким спокойным выражением на лице?

Рон, казалось, удивился ее вопросу. Немного помолчав, ответил:

– Вы, наверное, мне не поверите, но я обычно… даю девушкам умереть.

– У вас превосходное чувство юмора! – Агата была довольна ответом, словно он придал ей еще чуть больше сил.

– Я бы не сказал, что это юмор, но пусть будет так, – Рон встал с травы без помощи рук, легко и изящно, Агата на секунду им залюбовалась.

– Кто вы, Рон? – Она сидела на траве, обхватив колени мокрыми руками, с нее текло, Агата начинала дрожать. Но ощущение, что она спасена, окутывало ее аурой спокойствия и надежды.

– Полагаю, Агата, я ваш единственный друг. По крайней мере, сейчас, – Рон протянул ей руку, помог подняться на ноги. Домой они возвращались медленно, – Агате было трудно идти в мокром платье, а от того, чтобы Рон донес ее на руках, она отказалась. Сокрушаясь о потере белья в реке, Агата совсем не расстраивалась, казалось, из-за того, что чуть не умерла. Когда они наконец дошли до дома, Агата вместо того, чтобы снять мокрое платье, просто разрезала его кухонными ножницами. Рон видел самое начало «операции» – уничтожение подола. Агата резала, совсем не жалея платье, – когда уничтожение достигло бедра, Рон отвернулся, оставалось только слушать лязг и вздохи.

…Холодная вода, обнявшая руку Рона, была началом конца.

От Рона пахло теплым чистым мужским телом, похоже, он не носил никакого парфюма. Или же этот парфюм был настолько органичным и неуловимым, что буквально сливался с самим запахом юноши, – Дина шла очень близко, но в этой сладкой близости малейшее расстояние казалось просто огромным. Ей мучительно хотелось взять Рона за руку, но она медлила.

– Ты не спрашиваешь, почему у меня нет машины, – Рон говорил расслабленно, Дина видела, что он немного улыбается. Так улыбаются, когда рассчитывают долгое время вести приятный разговор, – не тратя все сразу на одну большую улыбку, а рассыпая ее мелкими блестками по всему пути вечера.