Книга Греховная погибель, страница 122 – Сайрита Дженнингс

— Ты снился мне несколько ночей подряд. Может, это и не мои воспоминания, но мне так показалось. И в тех снах ты был таким нежным, преданным, как и всегда. Никто никогда не смотрел на меня так, как ты. Никто никогда не заставлял меня краснеть одной лишь улыбкой или лёгким, как пёрышко, прикосновением пальцев. Я не знала, что значит быть по-настоящему любимым до тебя. Ты заставил меня захотеть надеяться. Мечтать. Хотеть. И всё, чего я хочу — ты.

— Глупый ребёнок, — выплёвывает Уриэль. — Ты не знаешь, что говоришь. Ему на тебя плевать.

Я игнорирую ложь отца и продолжаю сражаться, придвигаясь ещё ближе. Придвигаясь ближе к демону,который неловко считал себя моим парнем, хотя был намного больше.

— И когда ты отвёз меня в Колорадо-Спрингс, и Тёмный Король сотворил это заклинание… Я никогда тебе не говорила, но помню. После того, как завеса пала, и я узнала, что нефилим, я помню ту ночь. Я умоляла тебя поцеловать меня, заняться со мной любовью. Но ты этого не сделал. Ты заставил меня чувствовать себя так… хорошо. Но ты отказался целовать меня и сказал, что хочешь, чтобы я запомнила наш первый поцелуй. Ты хотел, чтобы на следующий день я прикоснулась к губам и улыбнулась при этом воспоминании. Ты отказался лишить меня свободы воли.

Темноволосый архангел всё больше раздражается, нервничает и переживает.

— Прекрати это, Уриэль!

— Ты понятия не имеешь, что это значило для меня. Так много людей — смертных и бессмертных — использовали меня, манипулировали мной, ты отказался воспользоваться этим преимуществом. Тогда я и поняла… что влюбляюсь в тебя. Я просто испугалась, чтобы признаться в этом. — Нас разделяют фут. Я уже чувствую, как тепло его тела окутывает меня. Но мне не удаётся прикоснуться к нему. Я не могу его удержать. Шанс поцеловать его в губы и заявить о моей любви, пока он обнимает меня точёными руками, украден. И всякая надежда вернуть его — спасти от самого себя — потеряна.

— Хватит!

Уриэль, такой глупый и беспечный, встаёт между нами, подняв клинок над головой. Я даже не уверена, что вижу, но что-то тёмное и злобное затмевает звёзды в глазах Легиона всего за долю секунды до того, как он хватает Рафаэля и ставит перед собой, используя как щит. Искупитель разрезает грудь Рафаэля, и ангел кричит, звук такой громкий и пронзительный, что я падаю на колени и закрываю уши, отчаянно пытаясь оставаться в сознании, когда шум сотрясает голову, вызывая невыносимую боль. Остальные меня тоже пали, так же как и меньшие демоны. Лучи ослепительного, яркого света просачиваются из каждого отверстия Рафаэля, и я вынуждена прикрыть глаза, прежде чем они вылезут из орбит. Я кричу. По крайней мере, мне кажется, что я кричу. Я больше ничего не знаю. Я даже не могу быть уверена, что сама не умерла.

Когда свет под веками начинает тускнеть, я осмеливаюсь обернуться и посмотреть, что осталось от темноволосого архангела. Кучка пепла и завитки белого дыма.

И Искупитель у ног Легиона. Нозвезды погасли. Ни единого огонька в тёмных, мёртвых глубинах его глаз. И когда он смотрит на меня, его взгляд чёрен, как ночь, я знаю, что мы потеряли его.

Это не Легион.

Он даже не души, ищущие зла.

Его много.

Легион Потерянных Душ поднимает клинок, взвешивая его в руке, и медленная змеиная улыбка скользит по их губам. Мне кажется, я кричу, умоляя их остановиться, но не слышу своего голоса. В ушах звенит, все звучит так, словно я под водой. Я снова тону. Точно так же, как в детстве от рук матери. Точно так же, как в той церкви от рук отца.