Книга Светлые тени, страница 5 – Сайрита Дженнингс

- Тебе не кажется, что немного поздновато проявлять родительскую опеку. Я знал и любил ее в течение прошлого года. А где тебя черти носили?

Глубокий рык разрезает напряженную атмосферу, как предупреждение о надвигающейся угрозе.

- Было бы мудро с твоей стороны тщательнее подбирать следующее слова, Дориан. Прямо сейчас, моя дочь испытывает боль, между прочим, из-за тебя, и нуждается в моей помощи. Я обещаю, что мы решимнаши разногласия позже.

Ах. Вот и мы. Я точно знаю, в какой части Комнаты смеха мы находимся.

Это где на тебя что-то выскакивает и пугает до усрачки, заставляя кричать и бежать сломя голову. Часть, где дерьмо становится явью.

- Нуждается в тебе? Она нуждалась в тебе двадцать один год назад. Ну, а где ты был, Александр? А? Выжидал время, когда ей потребуется защита? Когда она будет в опасности?

- Давай не будем забывать, от кого ее нужно защищать, да, принц Дориан? Лучше скажи мне, из-за кого она подвергается опасности? Ты отлично знаешь, что я отдал свою жизнь, чтобы защитить ее. Все, о ком я забочусь - это Габриэлла. И если бы ты хоть капельку ее любил, то чувствовал, то же самое.

- Даже не думай, что можешь постичь всю глубину моей любви к ней. Она моя, а я ее. Я убедился в этом. И нет ничего, что ты или еще кто-нибудь можете сделать, чтобы изменить это.

Еще одно низкое, гортанное рычание.

- Уверен, мой старый друг? Или ты уже забыл кто...

Я изо всех сил медленно открываю глаза, желая остановить их перепалку, прежде чем она обернется насилием... снова. Здесь было достаточно кровопролития, а ведь я еще даже кофе не выпила.

Перед глазами появляется лицо Дориана, и он с облегчением вздыхает, морща лоб от беспокойства.

- Габриэлла, - выдыхает он так, будто его лишили драгоценного воздуха на несколько часов... дней... тысячелетий. Дориан ободряюще улыбается, после чего я неловко перевожу взгляд на что-то или кого-то напротив него.

Я умираю.

Не в буквальном смысле... Черт, я не могу сделать этого. Но что-то внутри меня - забытые воспоминания, горечь, ложь - разлетается в прах.

Потому что, то о чем я думала было реально - несмотря на все посланные мне этим миром страдания - а не тем, чем казалось.

Моя реальность стоит надо мной, смотрит сверху вниз с такой заботой и любовью, которая может теплиться только в глазах родителей. Так смотрит отец на дочь, когда она обдирает коленку или приходит домой в слезах, после того, как мальчишка разбил ее сердце.

Такой взгляд может похвастаться добротой, заботой и любовью.

Хотя я и не знаю этого поразительного человека передо мной, но с уверенностью могу сказать, что он мой отец. Что-то внутри меня расцветает в надежде, призывая принять это маловероятное открытие и отчаянно держатьсяза прекрасное видение, опасаясь, что оно растворится на моих глазах.

- Габриэлла?

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, да что угодно, но не могу подобрать правильных слов. Итак, настоящая Габриэлла во всей своей красе, я озвучиваю первое, что приходит на ум.

- Ты довольно неплохо выглядишь для мертвого парня.

Александр выдыхает и улыбается, как будто он только что услышал мой первый крик после рождения. Я думаю, в некотором смысле, так и есть. Это наше первое знакомство. То, что было украдено у нас двадцать один год назад.

- Мое дитя, - бормочет он, неуверенно поглаживая спутанную, неопрятную копну волос на моей голове. Он касается меня с неохотой, которую может понять только Темный. Он излучает чистую, безграничную, бескорыстную любовь, то, что они редко чувствуют или испытывают.