Книга Светлые тени, страница 67 – Сайрита Дженнингс

"Мне жаль,малышка".

За что? За то, что не спас его? За то, что повинен в его смерти? Меня тошнит от этих мыслей.

- Он благородный человек, Габриэлла, - замечает Александр, читая смятение в моих тусклых глазах. - Он никогда не навредит тем, кого ты любишь, и будет так же яростно их защищать, как защищает тебя.

Я смотрю на отца - моего последнего живого родственника, биологического или нет.

- Ты действительно в это веришь?

- Да. Я доверял ему свою жизнь почти столетие. И не важно, что между нами может остаться враждебность, я бы не колеблясь, доверил жизнь ему снова. Ты таким образом связан войной, что далеко выходишь за рамки дружбы и эмоциональной привязанности. Война делает из незнакомцев братьев. Дориан Скотос, возможно, был введен в заблуждение, преследуя тебя, но у него были благие намерения. И если бы на самом деле он не заботился о тебе, тебя бы сейчас не было здесь. Я видел, как он голыми руками рвал людей, без единого намека на угрызение совести. Он наблюдал, как горели в огне целые деревни без всякого чувства вины. Но с тобой... он другой. Он чувствует. Он сумел сдерживать свои эмоции на протяжении двухсот лет, только для того, чтобы высвободить их из души для молодой, красивой девушки. Вообрази, как должно быть трудно для него - быть не в состоянии сдерживать свои наклонности перед существом, к которому он был послан, чтобы убить. Я больше понимаю внутреннюю борьбу, чем ты можешь представить.

От изумления я потеряла дар речи, не только от его слов, но и от убежденности в его голосе. Я ему верю. И хотя я не очень хорошо его знаю, я знаю Дориана.

Я знаю мужчину, которого встретила год назад в переполненном клубе. И когда он прижался губами к моей руке, оставляя за собой дорожку из ледяных покалываний, что-то всколыхнулось внутри меня.

Он не разбудил зверя. Он признал его частью себя. Принял его. Показал мне, что любит каждую частичку меня - даже те, которые он не понимал.

Я не верю, что он планировал убить меня. Когда я встретила его, я не чувствовала страха. Не было никакой тихой тревоги, ревущей в моей голове каждый раз, когда он был рядом.

Я была опьянена его присутствием. На каком-то уровне я знала, что он опасен, но это лишь больше заставляло меня его хотеть. Если я боялась чего-то, так это потерять его, только, чтобы быть брошеннойназад в мою посредственную мнимую жизнь.

Немного успокоив свои мысли, наряду с неистовым описанием Александра Дориана, я подхожу к дивану и плюхаюсь в подушки, выпуская в мир путаницы и разочарования тяжелый вздох.

Я не оглядываюсь назад на Александра, но он знает, что я жду, когда он примет приглашение присоединиться ко мне. Когда он садится в соседнее кресло, я смотрю на него взглядом полным сожаления.

Я вела себя как ребенок с тех пор, как он появился. Этот человек избежал плена и жил в бегах в течение двадцати одного года, питаясь надеждой, что в один прекрасный день мы будем вместе.

И в последние два дня, мы едва ли имели возможность поговорить по душам.

Я хочу узнать своего отца. Я хочу знать о Колдуне, который предал свой род ради женщины, которую он должен был презирать. Ради женщины, которую он был обучен убить.

Какие секреты кроются за этими ледяными голубыми глазами? Какая боль прячется под этим контролируемым, мужественным видом?