Книга Территория бреда, страница 121 – Никита Фред Декс

– Отец?

– Я не знаю, как это объяснить, – со свистом и скрипом в голосе отвечаю я, прочищаю горло и продолжаю: – Вот ты говоришь, что боялась, будто у тебя помутится рассудок, и ты воткнешь себе зубочистку в глаз. А я переживаю, что могу, не желая того, потрогать и поцеловать парня. Я не хочу этого! но боюсь, что такое может быть. И мне это очень неприятно. Я постоянно смотрю на Сашу Маркина, и во мне борются два желания. Первое – это отвращение к мужскому телу, из-за чего мне хочется выгнать ни в чем не повинного паренька из класса. И второе – проверить, нормальный я или все же латентный гей.

– Так и проверь, – спокойно отвечает Луна. – ТрахниМаркина. Ему почти шестнадцать, значит, можно. Да и я слышала, что он состоит во многих ЛГБТ сообществах.

– Нет! – кричу я и нервно оглядываюсь по сторонам в надежде, что нас никто не слышит. – Мне дурно даже от этих мыслей.

– Ну это даже хорошо. В твоем случае, по крайней мере, – улыбается Луна. – Когда у меня были проблемы с зубочистками, я боялась даже думать о них. А психолог сказал, что, наоборот, надо думать. В специально отведенное время, будто по заданию, надо было во всей красе представлять, как я себе протыкаю глаз или ухо чем-нибудь острым. Чтобы выработать отвращение к этому процессу. Ощутить его, а не избегать. Прочувствовать, насколько это плохо. Возможно, и тебе нужно сделать то же самое. Просто попробуй представить, как ты шалишь, так сказать, с Маркиным во всех подробностях.

– Но он же мой ученик, – возражаю я.

– Ну и что? В фантазиях это не имеет значения, даже наоборот, только разжигает желание. Я вот иногда представляю Яну, нашу психологиню. А ты, дядь, думаешь о ней? Она явно на тебя запала. Я это сразу вижу.

– Все, ладно. Хватит этих разговоров, – отвечаю я и встаю со скамейки. – Спасибо, Луна, что поделилась со мной этим, и я рад, что у тебя все хорошо. И помни: мы теперь хранители секретов друг друга.

– Могила, – отвечает Луна и подносит указательный палец к губам так, будто просит тишины в библиотеке, а затем прикладывает палец другой руки перпендикулярно первому и получается крест.

– Хорошо, – смеюсь я.

Я возвращаюсь до мой со странным чувством, которое, наверное, ощущают все изобретатели и первооткрыватели. Картина мира стала чуточку яснее. Но в то же время меня поглощает страх. Страшно думать, что будет дальше. Что я должен делать? Как поступить? Если сделать так, как советовала Луна, то моя жизнь может измениться. Я могу потерять себя или открыть в себе то, чего я больше всего боюсь. Если ничего не делать, то все останется, как и прежде. Так привычнее и безопаснее…

Я проверяю домашние работы, ужинаю, читаю книгу про ОКР. Перед сном я думаю о том, что сказала мне Луна, думаю о губах Яны, стараюсь не думать о Маркине. Стараюсь, но ничего не получается.

– Нет, – восклицаю я и сажусь на кровати, – я должен попробовать.

Я начинаю думать. Начинаю представлять. Последний урок «11 Б». Все выходят, но Маркин не торопится. Он ждет, пока выйдутвсе остальные. Луна выходит последняя и подмигивает мне. Маркин медленно идет между рядов и останавливается у первой парты. Он опирается о ее край ягодицами, а ноги вытягивает вперед. В моем направлении. Я выглядываю из-за стопки тетрадок и смотрю на него. Он поправляет светлую прядь волос и убирает за ухо. Длинный изящный нос едва дрожит, как и все тело. Маркин улыбается тонкими губами и смотрит на меня своими синими глазами. Сегодня он в черных обтягивающих джинсах, белой рубашке и узком фиолетовом галстуке. Я представляю, как встаю и подхожу к Маркину. Одну руку я кладу ему на плечо, второй медленно начинаю расстегивать рубашку. Я провожу пальцами по его губам, щеке, уху. Я изучаю каждый миллиметр его плоской груди и живота. Я снимаю с него рубашку и расстегиваю свою ширинку. Я ставлю его на колени, достаю свой набухший прибор и отправляю ему в рот. Он постанывает и захлебывается. Это нормально. Я глажу его по голове и улыбаюсь ему сверху. По его правой щеке стекает слеза, видимо, я слишком сильно двинул бедрами и глубоко вошел ему в горло. Я останавливаюсь, но не заканчиваю. Я поднимаю его, чтобы поцеловать. Поцелуй выходит противный, скользкий, но я продолжаю. Я разворачиваю Маркина, стаскиваю с него штаны и быстро «вхожу»…