Онлайн книга «История Льва»
|
Лёва не сдержался от ухмылки, когда Грифель пересказывал случившееся в подвале. Заметив эту гаденькую усмешку, Грифель встрепенулся: - А тебе чё, весело? - Да, забавно, он тебя задвинул, – спокойно ответил Лёва. Грифель, шмыгнув носом, переключился обратно на Якова: - Да я ему сам задвину! Завтра! После уроков. Можно за кинотеатром подловить, со стороны Фрунзе, он всегда той дорогой возвращается. Кто со мной? Вальтер, лениво возлегающий на помойном диване, слабо вскинул руку: - Я. Грифель вперил мелкие глаза-пуговицы в Шеву. Пакли не было в тот день, а Кама сидел в стороне, в своём излюбленном кресле-качалке (тоже с помойки) и курил в потолок. Его проблемыГрифеля не интересовали – слишком мелкое дело, чтобы он, Кама, руки пачкал об какого-то там гея-восьмиклассника. Шева сделал вид, что не понял полувопросительного взгляда Грифеля и отвернулся. - Ну? – упорно повторил тот. - А? – с глупой растерянностью на лице откликнулся Шева. Грифель нетерпеливо спросил: - Ты пойдешь с нами? Шева нервно задергал бегунок на молнии бело-синей олимпийки. Лёва внимательно следил за этим движением и, ловя его взгляд, Шева начинал нервничать ещё сильнее. - А зачем? – негромко уточнил он. Грифель завис на секунду. Ребята не привыкли слышать такие логичные вопросы. - Навалять, - просто ответил Грифель. – Он же гомик, голубой. Бегунок стремительно поехал вверх. - Ну и что? - Шева, ты чё, - опешил Грифель. – Ты чё, сам что ли этот… - Чё ты несешь! – бегунок спешно уехал вниз. – Я пойду, просто спросил. Лёва почувствовал странную боль в груди: как будто сердце оборвалось и полетело в бесконечную пустоту. Незнакомое горячее тепло больно обожгло глаза, он не сразу понял, что происходит: уже и забыл, как это – когда хочется плакать. Испугавшись захлестнувших его чувств, Лёва часто заморгал, прогоняя слёзы, и убедительно произнёс сам себе: «Успокойся. Не показывай им, что тебя это волнует». Когда он попытался поймать взгляд Шевы, тот стыдливо отвёл глаза. - А ты? – Грифель теперь переключился на Лёву. – Идёшь? - Нет, - сразу ответил тот. - Чё эта? - «То эта», - передразнил Лёва. Больше никаких пояснений он не дал. Думал, что Грифель накинется на него с теми же обвинениями, что и на Шеву («Ты чё, из этих»), но он сказал другое: - Ну ты и ссыкло, конечно. - А ты не ссыкло? Втроём на одного. - Слыш, ты чё на своих залупаешься? – совсем обиженно пробубнил Грифель. – Кама, скажи ему… Кама сидел с зажатой в зубах сигаретой, держал на коленях кассетную «Айву» и покачивался в такт музыке. Казалось, он был вообще не в этой реальности. Лёва, рассердившись, решил действовать методами Грифеля. Поднялся на ноги и прошёл к Каме – резко выдернул провода из ушей. Парень обалдело уставился на него, хлопая раскосыми глазами. - Скажи своим выкормышам, чтобы не трогали Власовского, - потребовал Лёва. - Чё? – присвистнул Кама. – Котик, ты ничего не попутал? - Я тебе не «котик», - отчеканил Лев. – Даже в тюрьмах есть какая-то мораль, а в твоей помойке – никакой. Кама нехорошо прищурился, поднимаясь с кресла-качалки, и Лёва, развернувшись, метнулся к двери. Понял: если начнётся драка, ему не выстоять против всех. - Ну да, ляпнул херню и теперь трусливо сигаешь, - усмехнулся Кама. – Да ты притормози, может, поговорим. - Я тебе уже всё сказал, - бросил Лёва, прежде чем оказался за дверью. |