Книга Скоро конец света, страница 19 – Микита Франко

Снова хлопнула дверца машины, и я перевел на нее взгляд. Анна! Она наконец-то тоже вышла, легкомысленно сообщив:

– Ой, мама так не вовремя позвонила…

Я разозлился: чего она отвлекается на телефонные разговоры, ведь я тут, оставленный наедине с американцем, почти умер!

Когда мы втроем двинулись по раздолбанной полуасфальтированной дорожке к зданию батора, ребята начали медленнорасходиться, провожая нас завистливыми взглядами издалека. Я чувствовал себя особенным.

Анна сказала, что сначала они вдвоем пообщаются с администрацией, а потом – со мной. Еще она сказала, что этот мужчина – ее муж и что его зовут Бруно. Я бы никогда не назвал так человека, но американцам виднее.

Если честно, когда мы дошли до белой двери с обшарпанной табличкой «Директор», я никуда не ушел. Я остался подслушивать. Мне было уже ясно, что за этой дверью все всегда и решается – заберут меня или нет. Обычно там и говорят: «Он дебил», или «Он писал в штаны до семи лет», или «У него больная кровь, он заразный». И тогда обычно твои будущие мама и папа как-то внезапно перестают быть твоими.

Бруно немного говорил по-русски и немного понимал. Он задавал неправильно сформулированные вопросы вроде: «Какой с нас нужны документ?» или «Какой нужен справка?» Иногда Анна переводила ему часть разговоров.

А потом директриса, тяжело вздохнув, все-таки сказала:

– Вы же понимаете, что у него ВИЧ?

Бруно удивился вопросу:

– Ну и что?

Они продолжили обсуждать бумажки, и мне стало скучно подслушивать – я отошел от двери и дожидался их на клеенчатой скамейке. Спустя целую вечность они наконец вышли, о чем-то тихо переговариваясь между собой на английском.

Бруно, улыбнувшись, сел передо мной на корточки, протянул руку куда-то за мою голову (я опасливо попытался обернуться, чтобы посмотреть, что он делает), почувствовал, как что-то задело мое ухо, и через секунду он показал мне блестящую пачку жвачек, зажатую между его пальцами.

– Фокус! – улыбаясь, сказал Бруно и протянул пачку мне.

Дрогнувшим голосом я поблагодарил его, взял пачку и тут же открыл – зная, что потом все отберут, хотелось попробовать хотя бы одну штучку. Жвачки были неестественных ярких цветов. Я вытащил красную – со вкусом арбуза.

– Можно надуть огромный пузырь, – сказала мне Анна.

Я попытался, но мой огромный пузырь тут же лопнул, прилипнув к носу. Бруно и Анна по-доброму засмеялись, и тогда я тоже посмеялся, хотя сначала почувствовал себя глупо.

Когда мы проходили по коридору мимо наших комнат, я увидел Цапу – он злобно смотрел мне прямо в глаза. Но в чем я был виноват?

«Пожалуйста, Цапа, я веду ее мимо твоей спальни, – подумал я, глядя на него, – или ты боишься к ней подходить, когда рядом муж?»

Я знал, что потом менявсе равно отметелят, но в тот момент чувствовал, что победил. Мы победили.

Гуляя по территории батора, мы много болтали, особенно Бруно – ему нравилось рассказывать про Америку и про разные штуки, которые есть у них, но нет у нас.

– Бейсбол! – говорил Бруно и делал вид, что замахивается битой, а потом смотрит вдаль, – показать ему было легче, чем объяснить.

– Я видел по телику, – вспоминал я. – А в чем смысл игры?

– Не знаю, – смеялся он. – Мне она никогда не нравиться! Но когда ты приехать к нам, обязательно сходим на матч.

– Это такое американское клише, – объясняла Анна, улыбаясь. – Отец и сын ходят смотреть бейсбол.