Книга Осколки, страница 119 – Саша Урбан

Люди закричали, когда ледяные шипы вошли в плоть, и завопили с новой силой, когда лед начал пускать корни, врастая дальше, будто оброненное в плодородную почву семя. Ирвин почувствовал запах живой крови, и под ребрами взвился знакомый ему голод. Как дым пожара, он принялся окутывать его разум, и движения Ирвина становились все быстрее, сильнее. Он уже не защищал свою жизнь, он уничтожал этих чужаков и их подельников. Тех, кто выбрал служить фанатику и тирану, похищать людей, продавать их, как розничный товар, убивать тех, кто мог это остановить. Ирвин отпустил контроль, передавая всю власть голоду, как старому другу.

Он рвал, он отсекал руки и ноги ледяными ножами, он вспарывал кожу и рассекал плоть тончайшими кристаллами льда и душил водяными нитями.Воздух напитался кровью и дымом. И это была совершенно иная кровь, не тех, кого он убивал по указке, исподтишка, напуганных и парализованных. Теперь его кожу окрапляла бурлящая, разгоряченная битвой, сама суть жизни, окрашенная в алый. Ирвин слизывал ее с пальцев, как дорогое лакомство, а головорезы все валились и валились к его ногам, обещая славный пир.

Он рассмеялся, как пьяный, когда вдруг заметил у выхода на лестницу две головы — седую и рыжую. К ненасытному голоду добавился гнев. Ирвин поджался и рванулся вперед. Напитавшийся кровью, он стал быстрее, сильнее. Один вдох — и он уже перегораживал беглецам путь, своим телом перекрыл дверной проход и оскалился, обнажая белые зубы в красных разводах.

Шон заорал и выпустил сноп искр в лицо Ирвина. Капитан Ган сложил пальцы в знак и направил на мертвеца поток воздуха. Пламя и ветер тут же жадно накинулись на ковры и полы, а Ирвин так и стоял неподвижно. Его одежда тоже загорелась, он чувствовал боль от укусов пламени, но под кожей кипели отнятые жизни, они забирали боль, исцеляли его раны.

Шон и капитан не успели даже переглянуться. Их грудные клетки пробили ледяные шипы, приподняли над полом, едва позволяя коснуться носками пола. Жадно трещало пламя, стонали люди, Шон и капитан Ган метались в агонии. А Ирвин улыбнулся и пошел прочь.

За окном занимался рассвет. Темер гудел, как потревоженный улей. Но загоревшийся чайный дом был далеко не главной проблемой. Ирвин скрылся в подворотне, нашел в мусорных баках чемодан, который вынесла Фариса. Содрал с себя окровавленное тряпье и принялся переодеваться. Нужно было найти Элль.

«И снизошла Рошанна к людям в своем божественном сиянии, и все пали ниц пред ней, но не Калеб — предводитель людей Хрустального острова. Его дерзость напомнила богине о жизни среди семейства Роше, что сослало ее на одинокий остров, когда великий Роше отвернулся, чтобы оглядеть свои владения. Много раз сменила свой лик Феррис, пока Рошанна не показалась людям, жившим на острове, и их предводителю. Она присматривала за ними, с помощью незримого искусства помогла им преодолеть голодную зиму. И решила — слабые и неприкаянные, они будут ее народом. Но дерзкий Калеб решил испытать, действительно ли перед ним настоящая богиня, рожденная из воли и силы Роше. И сотворила Рошанна на глазах у него вещую птицу Рох, что могла предсказывать будущее, видеть суть вещей и охотилась за солнечным светом…»

В серебристом утреннем свете буквы начали расплываться в рваные линии. Элль потерла глаза и взглянула на часы — еще не было и семи. Она поспала от силы четыре часа, потом проснулась и долго упорно ворочалась, будто пыталась найти хотя бы обрывок сна, забившийся между диванными подушками. Тело ныло, неохотно отпуская напряжение. Голова была тяжелой — сказывалось вино, помноженное на усталость и тревогу. Некоторое время Элоиза еще пыталась уснуть, а потом бросила это дело и взяла первую попавшуюся под руку книгу. Это оказалось Писание. Девушка решила больше не мучать себя поисками и муками выбора и принялась читать. Она так часто слушала его в храме, что ей казалось, будто строки Писания уже были выгравированы где-то внутри ее черепа, но нет… На каждой странице было что-то новое, чего она не воспринимала на слух. Раньше она как-то не задумывалась о том, что Роше создал Рошанну в эгоистичном порыве увидеть воплощение своей силы. И привел ее в свою семью, как трофей или еще одно создание. А остальные божества просто надумали причину, чтобы избавиться от новоявленной богини. И еще люди… Ни у одного из божеств они не требовали подтверждения силы, но, пожалуй, Рошанна была единственной, кто учил своих последователей магии, как искусству. Объясняла устройство мира, помогала заглянуть за грань привычного и найти тонкие нити, из которых сплеталась реальность. За что и поплатилась…