Книга Осколки, страница 151 – Саша Урбан

— С твоей помощью?

Вместо ответа был только кивок. Элль тяжело вздохнула, пытаясь как-то унять возмущение. Ирвин добавил:

— Сегодня привезут нескольких человек. Скорее всего, Ханнес потребует, чтобы ты что-то с ними сделала.

— Но я не хочу, — ужас дрожью прокатился по телу.

И тут раздался третий голос, ленивый, одновременно тягучий и шершавый, как замешанный в мягкую резину песок.

— А его это не волнует. Тебе ли не знать?

Привалившись к дверному косяку, стоял Доминик. Он весь ссутулился и глядел на Элль исподлобья, как будто ему было тяжело даже дышать. Его покачивало, несмотря на то, что он держался за стену. Еще раньше, чем он полностью втащил себя в кабинет, помещение заполнил едкий кислый запах. Элль уже чувствовала его в кабинете отца, но тогда он был слабее и тоньше. Доминик Верс был жутко пьян.

Ирвин тут же встал между ним и Элль, на что Дом только усмехнулся, закрыл дверь и шевельнул рукой. Полотно срослось с косяком. Бывший жених с вызовом глянул на Элоизу.

— Я тоже освоил его науку. Но ты для него все равно остаешься лучшей ученицей.

— Чего ты хочешь? — нахмурилась Элоиза. На всякий случай она шевельнула пальцами. Доминик заметил это движение и дернул головой, пытаясь перехватить ее гневный взгляд, удержать его, но светлые водянистые глаза как будто не могли остановиться и продолжали двигаться вправо, влево, по кругу. Он глубоко и медленно дышал и, несмотря на отвращение, хотелось предложить ему сесть, лишь бы он только не рухнултут в обморок.

Элль указала на шаткий стул и отошла к окну. Ирвин тоже сделал несколько шагов, охраняя дистанцию между несостоявшимися супругами.

— Вообще, я хотел тебя поприветствовать, дорогая Элли, — протянул Дом, тяжело водружая свое костлявое тело на стул. Из внутреннего кармана он достал плоскую фляжку и сделал несколько глотков.

— Хватит меня так называть, — шикнула она.

— Я скучал по тебе, — невозмутимо продолжил он, пытаясь закрутить крышку на горлышке. — Мечтал о новой встрече, когда мы сможем как следует поговорить.

— И о чем мне с тобой разговаривать?

— А у нас что, не осталось общих тем? — пробубнил Дом и расплылся в кривоватой улыбке. — Мы могли бы предаться дивным воспоминаниям о том, как нам было хорошо вместе, как мы любили друг друга… Или ты могла бы спросить меня о том, как обстоят дела в этой башне. Я знаю явно больше, чем наш подопытный кролик. Я могу помочь тебе выжить.

— Я прекрасно справлялась и без тебя.

— Результат налицо, — еще один пьяный смешок. И еще. И еще. Как будто под сводом его черепа выступала клоунская труппа.

— Тебе бы проспаться, — подал голос Ирвин. Доминик скривился.

— Тогда мое противоядие перестанет действовать. Знаешь, от чего мне нужно противоядие, Элли? От тебя. От твоего бесценного дара в виде возвращения к жизни.

— Слушай, я… — попыталась выпроводить его Элль, но Дом не позволил ей договорить.

— Нет, ты слушай, — прошипел он. Побелевшие пальцы вцепились в столешницу. — Я пытался объяснить Ханнесу, чем ты вернула меня к жизни. Учитель не верит в любовь. Для него ее не существует, никогда не существовало. Но я-то знаю… Я ее чувствую. И она не дает мне покоя, гонит меня за тобой, раздирает. Ты представляешь, каково это?

— Более чем, — бесцветным голосом ответила Элль и впервые по-настоящему обрадовалось своему равнодушию. Было даже какое-то злорадство, но даже здесь смогла найти местечко жалость. Элль не хотела, чтобы Дом умирал. Но и страданий в момент спасения она ему не желала. Просто хотела избавиться от своих, и вот, что получилось.