Книга Осколки, страница 179 – Саша Урбан

Лерой открыл было рот, но Амаль опередила его.

— А что будет после нашей «просьбы»?

— Мы сделаем несколько залпов из «Сирены», максимально щадящих для жителей города, — пообещал вице-адмирал.

— А затем? — не отступала госпожа Мартинес.

— Затем мы подпишем пакт, перенесем алхимиков на корабль и отправим их в новую жизнь, — торжественно объявил посол. На его губах играла веселая улыбка, как будто все вокруг было частью его плана и играло на руку ему.

Амаль скрестила руки на груди.

— Вы собираетесь погрузить их на корабль, как скот? — переспросила она.

— Ну, формально я бы назвал это статусом беженца. Не переживайте, вашим людям не впервой так пересекать пролив. Мы учтем все нужды…

Он не успел договорить. По коридору прокатилась волна крика, а затем дверь распахнулась — замок, до этого удерживавший ее, рассыпался мелкой металлической крошкой. На пороге оказался Ханнес.

— Еще чего, — только и сказал он.

Посол выругался и бросился к стене с телефонами, но не успел он сделать и пары шагов, как его ноги по щиколотку увязли в досках, выстилавших пол.

— Именем Короны, приказываю прекратить! — выкрикнул он, все еще пытаясь дотянуться до средств связи, дразняще болтавшихся на проводах.

— Ханнес, думаю, вы его достаточно напугали, — подала голос Амаль.

— Не мешай мне, — только и сказал мужчина. Он крутанул рукой, и провода расплавились, слиплись в ком проволоки и резины.

Вице-адмирал дернул рукой, ударил по какой-то кнопке и на всем корабле погас свет, включились красные лампы. Раздался железный крик сирены, в котором растворился крик вице-адмирала, также утопавшего в полу.

— Никто не будет против, если я закурю? — поинтересовался мистер Ричард Вальд, все также сидевший в углу.

***

От воя сигнала тревоги Элоиза встрепенулась. Она и сама не поняла, как провалилась в зыбкий сон, просто села на кровать, пока дожидалась возвращения матроса, и ненадолго закрыла глаза. По коридору загрохотали ноги. Девушка ломанулась к двери, но та оказалась заперта. Элль несколько раз ударила в деревянную обшивку,потребовала выпустить ее, но где-то над головой раздался механический голос: «Объявлена тревога. Весь экипаж в боевой готовности должен прибыть в кают-кампанию».

— Да твою ж мать, — выругалась Элль. Она бросилась к иллюминатору, подняла шторку и ужаснулась, увидев охваченную пламенем набережную Темера. То и дело на разных ее участках мерцали вспышки. Элль протянул руку к стеклу, и сквозь его холод смогла ощутить нити боли, тянувшиеся от самого берега. Город утопал в крови.

Сотни голосов звали на помощь. Молили о том, чтобы это безумие прекратилось, и сотни других голосов требовали новых и новых смертей. Элль содрогнулась всем телом. Разум упрямо твердил, что это — ее шанс сбежать. Сердце ныло, одновременно требуя оказаться там, где алхимики бились за свою свободу, и умоляя держаться подальше. Эта борьба разворачивалась столько раз, и ни разу не принесла ничего, кроме боли и потерь.

Щелкнул замок. На пороге показался один из офицеров. Не тот, с кем разговаривала Элоиза, гораздо старше, с лицом, исполосованным жесткими шрамами. В его руке был предмет, который Элль видела на выставке технологий год или два назад — револьвер. Инструмент, напоминавший больше дамский аксессуар, грозно блестел серебром.