Книга Осколки, страница 39 – Саша Урбан

— Как думаешь, она нас слышит? — голос Миллизаставил Элль вздрогнуть. Девушка оглянулась и посмотрела на молодую послушницу. Дернула плечом, набрасывая на себя покров хладнокровия.

— Не знаю. Если верить писанию, то она уже тысячу лет, как спит вместе со всеми остальными богами. Не думаю, что им есть дело.

— А если мы все — сон Дремлющих богов? — пролепетала Милли.

Элль лишь еще раз пожала плечами. Она не была настроена на разговоры о божественном, а от этих по-детски наивных попыток подружиться стало тошно. И от Милли, и от себя, насмехающейся над девчонкой вместо того, чтобы посочувствовать.

«Вспомни себя, Элль. Не ты ли также хотела найти хоть кого-то, кому не было бы плевать на тебя?» — насмешливо поинтересовался внутренний голос. Тот самый, который обычно предлагал не отказывать себе во втором стакане пива.

Элль поежилась и буркнула что-то про дела, поспешила скрыться из виду. Для порядка сложила на стеллаж неиспользованные подушки и просочилась на улицу.

Солнце уже преодолело сонный утренний рубеж, и теперь щедро поливало мостовые золотистым светом. Первая волна спешивших на работу и по делам горожан схлынула, теперь на улицах встречались лишь те, кто мог себе позволить никуда не торопиться: мужчины в дорогих костюмах, сдержанно одетые женщины, вышагивающие по двое или трое, а также чайки, сражавшиеся за еду с голубями. Ароматы всех возможных завтраков, кофе и сигаретного дыма немного развеялись, и сам город как будто притих, погружаясь в рабочую рутину. Квартал был рядом с портом — парадными воротами Темера, и здесь раньше других появлялись люди из Галстерры или с островов, иногда можно было встретить закутанных по самые глаза в белое суварнцев, которые приезжали в город, кажется, чтобы просто постоять на углах, а потом вернуться в свой белый город и каким-то неведомым образом увести с собой новых послушников. Элль, как и все остальные, старалась при виде суварнцев опускать взгляд, чтобы и ее не зачаровали их раскосые глаза и шипящие речи.

Возможно, Эллиот был прав, и ей стоило отвлечься от работы в лаборатории, чтобы погрузиться в расследование, но правда была в том, что Элль не хотела иметь к этому отношения. Ко всему: к отравлениям, к незаконному обороту приворотного зелья, созданному по ее формуле, к Доминику, которого, сами того не зная, искали детективы и констебли. И к управлению «Саламандрами» бытьпричастной она не хотела. Ее желание было простым: заниматься обычной работой в лаборатории, создавать духи, от которых приподнимается настроение, а по вечерам возвращаться в свой дом, где ее будет ждать человек, в любви которого она никогда не будет сомневаться… Неужели она просила так много?

«Пожалуй, да, дорогуша, — хмыкнул внутренний голос. — Вспомни нашу великую Мятежную Рошанну, что полюбила человека и научила его незримому искусству. И что с ней стало? Люди погрузили всех богов в вечный сон, чтобы править Темером без их указки».

Элль мысленно взвыла. Складывалось ощущение, что ее собственные мысли действовали против нее. Стоило в душе зародиться ростку надежды, как суровые, выхолощенные невзгодами мысли, втаптывали его обратно в рыхлую почву, состоящую из сомнений и памяти о неудачах.

Элль преодолела несколько поворотов и мостов, погруженная в собственные мысли.