Книга Алая Топь, страница 107 – Саша Урбан

– Так ты поможешь нам?

– Это мы еще посмотрим, – мотнула головой Ольга. – Если на то пойдет, я сама шкуру спущу сначала с этой госпожи, а потом с Кощея.

И прибавила шагу так, что Святослав даже спросить не успел, что значили ее слова. Ольга быстро миновала переплетение коридоров, не кутаясь выскочила во двор и прошла в конюшню. Хлопнула дверьми и поспешила прямиком к похрапывавшему Власу. Не церемонясь, девушка стала трясти оборотня так, что чуть дух не выбила.

– Что случилось? Где пожар?! – замахал руками Влас, спросонья щуря глаза, словно щенок.

– Как я выгляжу? – гаркнула ему в лицо Ольга.

– Хорошо! – тут же выпалил Влас и лишь после этого осторожноприоткрыл левый глаз. Попытался разглядеть девичье лицо, но увидел только изумруды очей да пушистые ресницы. Попробовал всмотреться, а взгляд сам собой отскакивал то на потолок, то на стену.

– Теперь ты, невестушка, – велела Ольга, обращаясь к кошке.

Та с деловитым видом вылизывалась и только смерила девушку косым взглядом. Но стоило ей рассмотреть острые черты, как в глазах Милорады появился интерес.

– До чего ж на Дану похожа, прям чуть в лицо тебе не бросилась, – протянула она и, переведя взгляд на Святослава, укоризненно спросила: – Ты все ей рассказал?

Святослав кивнул. Ольга нервно рассмеялась.

– То есть вы оба видите меня, а ваш волк – нет.

– Лунная водица, – мурлыкнула Милорада. – Любое проклятье и любой морок от нас отлетают.

– Морок, – Ольга сжала в горсти кафтан на груди и стиснула зубы.

Так вот почему все Иваны да Елисеи мимо нее смотрели, как она ни рядилась. Вот почему та, что Милорадой назвалась, не разглядела в ней свое отражение. Скрыл Кощей-батюшка падчерицу свою ото всех, а она-то думала, что больше никому и не нужна, жила всю жизнь в мороке, как в коконе.

Ольга поджала губы и осела на подстилку из сена. Потерла глаза, подперла подбородок руками.

– А теперь все по порядку и еще раз, – попросила она и обернулась к кошке: – Так ты и есть Милорада?

– А ты – дочь Даны, которая мою матушку сгубила и землю кровью напоила.

– Интересная будет ночка, – прокряхтел Влас, устраиваясь поудобнее.

Госпожа Милорада сидела в отведенных ей покоях и страдала от тоски. Жених щедро окружил ее всевозможными безделушками, лишь бы невеста не чувствовала себя обделенной. На столиках и полочках переливались украшения, в массивных рамах стояли картины: на стенах для них не хватало места. Шкафы и сундуки ломились от распрекрасных платьев. Даже княгиня не видала столько нарядов, а что уж говорить о девице, однообразная жизнь которой прошла в лесу, разбавляемая только редкими визитами головорезов и всякой нечисти. Дана изо всех сил напоминала себе о той роли, что взялась играть.

Как удачно все сложилось. Она столько лет напаивала плодородные земли Дола смертью, чтобы, как в силок, приманить Кощея, а самое простое решение оказалось под боком. И не надо было переплетать ниточку судьбы, не надо было искать встречи. Почему она сразу не додумалась, что Кощей – великий и могучий, напугавший ее до первых седых волос и проклявший на всю оставшуюся бесконечную жизнь – всего лишь мужчина? Мерзкий похотливый старик, боящийся признать собственную дряхлость. Ну ничего, с такими Дана всегда умела найти общий язык.

Она примерила одно за другим все подаренные Кощеем платья. Подушечки пальцев начали саднить от драгоценностей и выпуклой вышивки. И отчего при Кощеевом дворе так любили черный цвет? Дана ничего не имела против: с ее истинным лицом изумруды и ониксы смотрелись бы прекрасно, но вот бледная кожа и рыжие волосы лесной девки в них терялись. А если начать присматриваться, то в отражении можно было разглядеть, как обвисает и покрывается язвами молоденькое лицо, никак не желающее приживаться на чужом теле. Злилась бывшая княгиня, пудрилась, румянилась, да понимала, что скоро уж невооруженным взглядом станет заметно расползающееся по маске невесты уродство. Нужно было торопиться, и «госпожа Милорада» делала все что могла. Отваживала от Кощея его сподвижников ближайших, отвлекала, разлучала. А тут еще этот простофиля-Святослав явился с невестой своей кошачьей. Когда Кощей с улыбкой рассказывал ей о юнце, Дана чуть не вспыхнула от гнева, но решила, что и это ей на руку. Раз уж дело начато, нужно довести его до конца.