Онлайн книга «Алая Топь»
|
– А куда же деваются мертвецы тогда? Нечистью становятся? – заговорила Ольга, усмиряя сбившееся дыхание. Догадка вертелась на языке. – Нечистью, – кивнула Гордана. – А всякий неупокоенный мертвец отправляется в царство Водяного. И будет там служить веки вечные. – Но в мире же нет столько воды! – О, он разольет моря, если только захочет, если только достаточно права у него на то станет, чтоб всем своим подданным кров дать. Свят тряхнул Власа за плечо. – Ты понимаешь? Это же Водяной нам про Дану рассказал. Что, если там не все было? Что, если?.. – Да можешь ты угомониться? – рыкнул Влас. – Все с Долом своим носишься, а на остальных плевать тебе! Задрал уже, хоть на час заткнись наконец! И, не дожидаясь ответа, оборотень вскочил на ноги и бросился прочь. Его проводили полные осуждения взгляды, а Гордана потупила взор, скрывая плескавшиеся в янтарных глазах стыд и боль. – С ним это часто бывает, – успокоил ее Святослав. – Скоро остынет и вернется. Гордана закивала и подлила всем браги. Прикусив губу, она пробормотала как бы между прочим: – А про Водяного-то действительно ничего не слышно последние лет пятьдесят. – Батюшку Кощея предупредить надо будет, – подхватила Ольга. Горько усмехнулась Гордана. – Как ты печешься за него. Но тут ты права. – Не так уж он и плох, – улыбнулась девушка, пытаясь скрыть сомнение в собственных словах. – Может и так, любовь всякое прощает. Вот только, дорогая моя, прибереги свое сердце для любви бескорыстной… – Настоящей, – усмехнулась Ольга. – Она всякий раз настоящая. Просто у каждого своя. Закатное солнце коснулось горизонта, залило его огненным заревом и поползло обратно наверх, будто продлевая и без того долгий день, лишь бы взглянуть, чем дело кончится. Глядел Святослав на это диво и поражался. Вот почему в Кощеевом дворце шторы такие тяжелые. Раз ночь в этих краях не наступает, приходитсяее самим делать. * * * Задернула шторы Дана, улеглась на постель, потянула за цепочку, заводя кошку на лежанку, у изголовья поставленную. Охрипшая от мяуканья Милорада молча поплелась на место, и стоило ей улечься, блаженно выдохнула невеста. Тело молодое, в безвременье выросшее, чувствовало близость души вынутой, заживало с ней рядом, крепло. Уходила боль, затягивались язвы. И как Дана раньше не догадалась? Близко был день, когда солнце с луной в объятиях сольются, предчувствие ее не обманывало. Вот-вот можно будет перестать время тянуть. И оттого по коже разливалось нетерпеливое возбуждение. – Хочешь, голосок тебе верну, а, кошечка? – проворковала она и, не дожидаясь ответа, раскрыла замок на ошейнике. – Давай, я сегодня добрая. – Кого ты обмануть хочешь, ведьма? – зашипела Милорада и вскочила на кровать. Выпустила коготки было, но замешкалась. Не хотелось свое собственное распрекрасное лицо полосовать, а Дана улыбалась, точно знала это. – Злишься ты, Милорада. Понимаю. Знаю, каково это, когда самое дорогое у тебя забирают, когда лишают жизни, которую ты больше всего желала. – Да откуда знать тебе? – нахохлилась кошка. – Ты сама свою дочь волкам на съедение бросила. Сама князя сгубила. – И не одного, – с гордостью объявила та, обнимая колени. На ее губах расцвела мечтательная улыбка. – Нет любви в твоем сердце. – Была, да вся вышла. За что судишь меня, Милорада? Жила ты сотню лет в Алой Топи в безвременье да жизни не знала. А я вот больше сотни зим провела повсюду. И всякое со мной бывало. И любовь великая, настоящая. |