Книга Алая Топь, страница 96 – Саша Урбан

– Есть, – неохотно проговорил Свят и полез в котомку. Развернул ткань и подивился: кусок сала, поклеванный птицами, выглядел как новенький. Юноша аккуратно сложил тряпицу и убрал ее на дно сумки. А угощение осторожно протянул отцу, стараясь даже случайно не соприкоснуться смертвецом.

– Вот спасибо! – просиял князь, принимая подношение дрожащими от волнения руками. Он обернулся к Власу. – Ну, волчок, в путь.

– А мы проводим, – заявила Милорада и первой вскочила на волчью холку. Она выжидающе поглядела на Святослава. Юноша кивнул, стараясь не смотреть на отца.

– Что вам в Кощеевом царстве понадобилось? – вскинул брови князь.

– Жену твою найти, – буркнул Свят и все-таки взобрался на волчью спину.

Князь пожал плечами почти безразлично, вложил в пасть волка кусок сала и полез следом за сыном, которого и узнать-то толком не мог. Так, мельком, когда тот сам на него глядел. А стоило отвести взгляд, как голова становилась пустой, исчезали все мысли, тревоги, воспоминания, вгрызающийся в кости холод. Тело наполнял блаженный покой. И как только волк снялся с места и бросился по одному ему ведомому пути, все чувства покинули мертвеца. И не видел он, как сидящий перед ним юноша обронил скупую, но жгучую слезу.

Ветер завывал между скалящимися пиками, сгоняя в низину волны сухого колкого снега. Мелкие льдинки врезались в кожу, как острые иглы, заставляли ладони гореть, посылали искры боли до самого позвоночника, но Ольга продолжала стоять на балконе. Она куталась в шубу в надежде хоть так спрятаться от вездесущего ветра, но тот – невыносимый проказник – находил новый способ забраться под одежду. Девушка уже пожалела о том, что променяла мужской костюм на расшитое камнями платье, от которого все тело чесалось, но слишком уж ей хотелось порадовать батюшку-Кощея. Правитель этих безжизненных земель и так бродил по палатам сам не свой из-за капризов молодой невесты, и Ольга надеялась порадовать его тем, что хотя бы она ценит его подарки.

Но Кощей наряда, врученного на зимнее солнцестояние, так и не заметил, лишь попросил свою воспитанницу проверить, как там сад, обещанный госпоже Милораде. Теперь Ольга маялась под вызывающей зуд парчой и громоздкими каменьями, но неудобство отвлекало девушку от тяжелых мыслей: сад, сколько бы служащие Кощею души ни стесывали свои кривые руки до мяса, ни в какую не хотел расти. Стоило расчистить снег, как ветер тут же набрасывал новые сугробы. Ольга предложила разбить сад в одном из теплых залов дворца, но и там не получалось согреть стылую землю и посадить семена. Теперь слуги горстями сгребали снег в надежде достаточно напоить мерзлый грунт. Ольга глядела на них своими изумрудными глазами и понимала, что и на этот раз ничего не выйдет. Не дано мертвецам создать живой сад.

Расстраивать батюшку Ольге не хотелось, и она стояла столбом, не сводя глаз с копошившихся теней, когда-то бывших душами, в надежде, что вот-вот случится чудо, от которого мертвая земля начнет плодоносить. Стиснутое смятением сердце тревожно билось, предвкушая что-то важное, что-то неожиданное. Ольга вся обратилась в слух, зрение обострилось, а тело пело: «Вот. Сейчас». И с каждым новым вдохом надежда ее становилась все крепче, но…

– Прохлаждаешься? – звонкий и резкий голос новой батюшкиной невесты заставил девушку вздрогнуть. Ольга призвала все силы, чтоб сохранить дружелюбное выражение лица, и обернулась к Милораде. Та куталась в шубу из белоснежного песца. Медные волосы разметались по плечам, а бледные щеки покрылись пунцовыми пятнами морозного румянца. В бирюзовыхглазах светилась недобрая насмешка.