Книга Песнь русалки, страница 2 – Саша Урбан

А Свят и не знал, что сказать. Засуха и ливни пришли ни с того, ни с сего, и ни в одной летописи не удавалось найти упоминания о похожем буйстве стихии в их краях. Дол всегда славился мягкими зимами и щедрым, плодородным летом. С чего вдруг богам стало насылать на людей столько горя? Поиском ответов на эти вопросы занималась княгиня, но и в ее словах мало внятного было, только советы от ведунов: забить самого доброго коня, сжечь на костре самую жирную корову, а голову кинуть в устье реки. И ничего не менялось.

Святослав тряхнул головой, отбрасывая налипшие на лоб кудри. Ливень хоть и сменился мелкой моросью, а легче от этого не стало. Вода в лодке так и скапливалась, губя последние продукты, одежда вымокала насквозь и становилась тяжелой, как будто кто-то нагрузил карманы камнями. Но Свят не жаловался. Раздав последние мешки, они подогнали лодку к пустой избе, ушедшей под воду по самую трухлявую крышу. Привязали лодку к коньку и вылезли передохнуть на мокрых досках. Юноши хоть и устали, а возвращаться в терем не хотелось. Не было ни малейшего желания сталкиваться с его главной обитательницей и ее свитой ведунов и юродивых.

— Хорошо бы сейчас на охотку, — потянулся, блаженно прикрывая глаза, Влас. Святослав хмыкнул.

— Какая сейчас охота, вся животина из лесу побежала.

— Так-то оно так. Мужики болтали, мол, лес сейчас волками кишит. Дурная примета, говорят. К покойникам.

Свят ничего не ответил, только провел рукой, указывая на затопленные дома.

— И как это они догадались.

— Вот ты вроде книжки свои заморские читаешь-читаешь, а чем дольше ты над ними сидишь, тем скучнее становишься, — хохотнул Влас. — А что матушка твоя? Не придумала еще какого обряда, чтоб от напасти нас избавить?

В его голосе прозвучала издевка, и в этот раз Святослав согласно ухмыльнулся. Иногда ему казалось — он был почти уверен — что княгиню не смущала обрушившаяся на них катастрофа. Наоборот, она чувствовала себя совсем вольготно вне досягаемости для остальных. Но и ее уже начинала выводить из себя протекающая крыша и испорченная еда. Свят хотел было перевести разговор, как вдруг под крышей раздался стук. Слабый, но отчетливый. Свят прислушался. Звук повторился, прямо рядом с ним. А затем послышалось скрип и шуршание, как-будто кто-то царапал с той стороны гниющие доски.

— Может, кошка, — пожал плечами Влас, но Святослав уже поднялся на ноги и принялся искать, где крыша обветшала достаточно, чтоб ее вскрыть.

— Да какая разница? Там есть кто-то. Эй! — он пару раз ударил ногой в серую, изъеденную книлью доску, и та почти сразу проломилась. В лицо пахнуло тухлой застоявшейся водой. Свят и Влас в четыре руки принялись расширять дыру.

— Да кто там может быть? Дом вон, сколько дней, как затопило, — тряс головой Влас, но не отставал. Наконец, дыра стала такой, что в нее можно было просунуть голову.

Конюх лег на грудь и всмотрелся. В мутной воде плавали фляги, бурдюки и пустые корзины, как рыбы, скошенные водяной хворью. Белела труба печи, а на самой печи, прямо под проделанной дырой, копошилось что-то бесформенное.

— Эй, есть тут кто? — позвал конюх. Бесформенное нечто дернулось, и на Власа зыркнула пара светящихся, как угольки, глаз. Юноша вскрикнул и отстранился.

— Кто там? — спросил Свят, глядя, как бледнеет Влас.