Книга Песнь русалки, страница 84 – Саша Урбан

Ясное небо затянули тучи, ветер все усиливался, и в его завываниях родился новый звук — надрывное карканье. К нему прибавилось хлопанье крыльев. Толпа обернулась в сторону источника шума, и тут же из-за леса черным облаком вылетела стая воронов. Она взвилась над кронами, коснулась облаков, а затем принялась кружить прямо над гуляньем.

— Недобрый знак, — зазвучало со всех сторон, и даже презиравший все местные верования Игнат начал креститься, а следом за ним и его паства принялась бормотать молитвы.

Бабы похватали детей и прижали к себе, самые мелкие полезли под столы, а мужики мигом протрезвели, когда их окатило новой волной пронзительного холода. Только в одних глазах не было страха, в тех, что сияли колдовской зеленцой, как два изумруда.

Только эти глаза увидали, как появился среди празднующих незваный гость — высокий мужчина, сухой, как древнее дерево, уже забывшее плеск подземной воды под корнями. С ног до головы укутанный в черные меха и парчу, он шел вперед, и глаза его, непроглядно черные, застыли на Милораде. Невеста поднялась, отряхнула подол. Поклонилась, вмиг обернувшись самой кротостью.

— Помнишь меня, Милорада? — он провел бледной рукой с узловатыми пальцами рядом с ее лицом. Девушка нежно улыбнулась.

— Как же своего жениха-то не узнать истинного, — и показала ему ладонь с россыпью родинок, похожих на кольцо. Тонкие губы мужчины разошлись в довольной улыбке.

— Значит, предупредила тебя Яга.

— Я сама догадалась. Пойдем же, пока другой меня своей женой не сделал, — и сама вложила руку в его костистую ладонь, напоминающую унизанный драгоценными кольцами капкан.

Народ вокруг причитал и молился, кто-то упал на колени, неверующие кое-как крестились, пока Игнат завывал молитвы.

— Пойдем, ненаглядныймой Кощей, так долго я тебя ждала, — проворковала «Милорада». От этого улыбка Кощея стала только шире.

— Не трогай ее! — голос Святослава прорезал гомон. Все притихли. Кажется, даже трава приникла к земле, лишь бы не оказаться между юнцом и древней силой, которой только дурак решится противостоять. Из ножен выскользнул отцовский кинжал, Святослав выставил вперед, и всякая веселость исчезла с лица Кощея.

— Это еще кто? — поинтересовался он.

— Я князь этих земель. А это, — Свят указал было на Дану в обличии Милорады, но Кощей махнул рукой.

— Князь, значит? Ну так и правь себе, князь! Вот мой подарок тебе на мою свадьбу, вечное правление!

И стукнул, что было мощи, черным резным посохом по земле. Под травой прокатилась дрожь. Люди повскакивали на ноги, побежали кто куда, но земля уходила у них из-под ног, и все валились вповалку, да так и замирали. С лиц их пропадал румянец, а затем и всякий цвет выходил из них, оставляя только серость камня. Вот и последний крик замер, и остался один только Святослав. Парализованный обрушившимся на него холодом, он глядел на воронов, паривших среди окаменевших людей. Птицы ураганом слетались к Кощею, который прижимал к себе украденную невесту, но взгляд его черных глаз прикипел к юноше. Губы нетерпеливо поджимались: «Ну же!»

Но ничего не происходило. В черных глазах мелькнуло удивление, и оно придало Святославу сил. Юноша поднялся на ноги и бросился к Кощею. Шаг, другой, но вороновы крылья были быстрее. Они окружили своего хозяина, завертелись вокруг черной бурей, а в следующий миг никого из них не осталось.