Книга Вот такие макароны. Студентки в Италии, страница 27 – Саша Урбан

‒ Так, и? ‒ кивнула я.

‒ Но серьёзных отношений и ответственности от них не жди, от Эразмуса тем более ‒ студенты там как будто с катушек слетают, уж я их знаю. Я здесь уже второй семестр и…

Не то, чтобы я не заметила, что сообщество Эразмус довольно быстро превратилось в площадку для любовных утех, но слова Луки меня успокоили ‒ по крайней мере я убедилась, что мне не кажется. А ещё на тот момент я ужемесяц переживала вялотекущий бразильский сериал своей личной жизни, который мотал нервов больше, чем приносил удовольствия. Но об этом чуть позже.

Как человек с богатым опытом поездок в летние лагеря за город и за границу, я могу сказать с полной уверенностью, что одним из главным страхов человека является одиночество. Даже если Вы прожжённый интроверт и одиночка до мозга костей, на новом месте Вы всё равно начнёте искать себе кого-нибудь, хотя бы собеседника. Выброшенные из своей комфортной среды люди начинают цепляться друг за друга, чтоб хоть как-то противостоять хаосу нового места, новых традиций и новых знакомств; они ищут понимания и эмоционального комфорта, человека, которому можно честно сказать «Как же меня всё достало», после целого дня, проведённого в чужой стране, на чужом языке. Поэтому, только приехав, многие люди тут же пытаются найти себе кого-нибудь, кого-то, как причину снова и снова выходить из новоприобретённого дома.

Как правило, ребята предпочитают выбирать кого-то из «своих»: немцы сбиваются в пары с немцами, испанцы с испанцами, бразильцы с бразильцами, русские с русскими. Даже итальянцы, приехавшие из разных регионов, сбиваются по территориальному принципу. Но так только на первое время, а затем броуновское движение тел возобновляется с новой силой.

У многих людей, приехавших по обмену, на вторую неделю пребывания включился своего рода счётчик на количество иностранцев, с которыми были закручены амуры. Объяснять это можно по-разному: от природной привлекательности ребят из разных стран до любопытства и азарта. Но я заметила следующее: даже в такой обители разврата, как Эразмус, есть свои определённые правила. И первое из них ‒ «Не палиться». Многие ему следуют, но всегда есть особо темпераментные исключения. В нашем случае это были: итальянцы, испанцы, бразильцы и, что неожиданно, русские. Как это было?

Наверное, начать стоит с испанцев. Испанцы меньше всех остальных стремились общаться с ребятами из разных стран. Они сбились в табун из двадцати с лишним человек и решали всё совместными усилиями. Они не искали чужой компании, и со временем мы тоже перестали ими особенно интересоваться. До тех пор, пока несколько наших знакомых чехов и немцев не выехали в Милан на вечеринку в аквапарке: в автобусе было восемьдесятпроцентов испанцев, когда они ехали туда, а на обратном пути ‒ все сто, потому что наши ребята выехали из Милана в Парму первым ночным поездом, в мокрых купальниках, куртках и с дёргающимися глазами. Вечером на следующий день они пришли в бар, где собирались студенты по обмену и, закинувшись достаточным количеством коктейлей, принялись рассказывать. Вернее, кричать, перекрывая музыку и все остальные разговоры: «Эти сволочи устроили грёбаную оргию! Ты не понимаешь, они не просто целовались, они трахались в этом бассейне!» Такая же история случилась, когда студенты поехали в горы кататься на лыжах. После этого к испанцам мы старались не подходить, а то мало ли…