Книга И возродятся боги, страница 311 – Наталья Способина

– Скажи: «Дима, я твой папа», и ну… не знаю… обними его, что ли.

Альгидрас взъерошил волосы на затылке и ухватился за борт, когда лодью качнуло.

– Так сразу и сказать?

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Альгидрас выглядел испуганным. Я, скорее всего, тоже.

– Да мне уже давно сказали, – снисходительно произнес Димка, уставший сидеть рядом с притворявшимся спящим Враном и ползком добравшийся до нас.

– Кто? – выдохнула я.

– Дедушка Гарай, потом дядя Гаттар, потом этот, с Огнем который.

Я вдруг вспомнила, что они вправду говорили что-то подобное, но тогда я не придала этому значения, а Димка, выходит, придал.

Альгидрас тяжело опустился на одно колено, и я невольно поморщилась. Попробовать залечить их раны с помощью аэтер ни один из мужчин мне не позволил.

– Дима… – сказал Альгидрас и замолчал, не зная, как продолжить.

– Мама говорила, что ты далеко, а потом приедешь. Ты здесь был, да?

Димка в этом разговоре неожиданно оказался гораздо взрослее и спокойнее нас.

– Здесь, – сипло сказал Альгидрас.

– Здесь хорошо, – по-деловому произнес ребенок. – Тепло. Фрукты.

Альгидрас вновь взъерошил волосы и глубокомысленно изрек:

– Да.

– Ясно солнышко, – возник рядом Миролюб, который, кажется, не оценил важность момента, – потолковать надобно.

Я хотела былоотмахнуться, но потом подумала, что без меня мои мужчины разберутся быстрее. Погладив Димку по голове, я отошла на несколько шагов с Миролюбом. Уединиться тут особо было негде, но воины слаженно гребли под размеренный стук, кормчий вглядывался вдаль и о чем-то переговаривался с не занятым греблей кваром. На нас внимания не обращали.

– Вот, – Миролюб сунул мне в руки сверток. – Бабушка девочки дала. Я хотел сразу отдать, но не знаю, надо ли.

В свертке оказалось колье из цветных камней и украшенный теми же камнями браслет.

– Это свадебное. Мамкино, верно, – произнес Миролюб и уселся на лавку.

Я опустилась рядом и посмотрела на Гриту, задремавшую под боком у Врана. Во сне она сжимала браслет отца.

– Давай ближе к свадьбе и отдашь. Мне кажется, сейчас ей не стоит еще и о матери напоминать.

Миролюб с облегчением кивнул и вдруг рассмеялся:

– Ох-ох, князь меня и в терем теперь не пустит.

– Почему? – удивилась я.

– Так я ж кваров дружину везу, да с кваром побратался, да дочка вон… – Миролюб кивнул на Гриту, а я посмотрела на него.

Интересно, он когда-нибудь перестанет меня удивлять?

– Пустит, – негромко сказала я. – Он тебя любит. Тебя все любят.

Миролюб усмехнулся, задумчиво глядя на спящую девочку, а я обернулась к своим мужчинам. Они о чем-то беседовали, сидя на палубе. Альгидрас был все еще явно взволнован, а Димка вроде бы рад. Во всяком случае, точно не расстроен, потому что ничего нигде не горело, хотя Вран, кажется, уснул по-настоящему.

Я обвела взглядом лодью и подумала, что впереди нас ждет целая жизнь, большая, наверняка сложная, но я к ней, пожалуй, готова. И мы вправду всему научимся. Ведь нам больше не придется справляться с проблемами поодиночке.

Когда Дима выбрал кормчего очередной жертвой для своих расспросов, Альгидрас перебрался к нам с Миролюбом. Места на лавке не было, и он устроился на палубе у моих ног.

– Ну как? – спросил Миролюб.

– Странно, – пожал плечами Альгидрас, и я заметила, что у него красные уши. – Дима спрашивает, когда мы жениться будем.