Книга И не прервется род, страница 42 – Наталья Способина

После этих слов повисла тишина. Я в оцепенении думала о том, что Алвар заведомо обрекает себя на смерть, и не могла понять, ради чего. Альгидрас сверлил Алвара злым взглядом, а я чувствовала, что он не просто злится, он в бешенстве от упрямства своего «брата». Почему? Настолько не доверяет, что боится отправляться с ним в путь, или же вправду беспокоится о его судьбе?

– Ответь, брат Сумиран знает, что ты здесь? – наконец нарушил тишину Альгидрас.

Алвар кивнул и попытался отойти, но Альгидрас поймал его за запястье, и я поняла, что он что-то почувствовал в Алваре. Алвар мягко, но настойчиво высвободил руку и отошел к очагу.

– Алвар!

– Что ты хочешь услышать от меня, брат Альгар? Что Сумиран отправил меня в помощь тебе? Что я должен был открыть тебе глаза на то, что тебе должно сделать?

– Просто скажи правду!

– Правду… правду… Почему всем так нужна правда? Скажи, краса, – повернулся он ко мне, – тебе нужна правда? Как много ты знала о себе, когда попала сюда с Изнанки? Верно, каждый твой день начинался с вопросов? Ты желала правды, и Святыня начала сыпать ее тебе точно зернышки. Одно здесь, другое там. Ты стала счастливей?

– Нет, – не задумываясь ответила я. – А еще я поняла, что никому здесь нельзя верить.

– Во-о-от! Видишь, брат Альгар, даже краса поняла, что правда мешает жить. До этого она могла верить.

– Ну почему же? Она и сейчас тебе верит. Не знаю, что уж ты там ей наплел, – в голосе Альгидраса прозвучал вызов.

– Правду, – театральным шепотом произнес Алвар и, приблизившись ко мне, вдруг спросил: – А желаешь еще правды?

Я не была уверена в том, что действительно желаю, но зачем-то кивнула.

– Ты ведь можешь видеть людей здесь, так?

– Не всех, – ответила я, понимая, о чем речь.

– Ты не видишь тех, кто не позволяет себя видеть. Как Альгар. Наш Альгар очень боится того, что ты можешь увидеть. Ему есть что от тебя скрывать, только тсс. Не надо, брат, – мягко обратился Алвар к Альгидрасу, и я увидела, как воин у стены подобрался, готовясь встать. – Причинять зло чужой стихии недопустимо. Тебе ли этого не знать? То, что прощу я, не простят мои воины. А я могу не успеть отдать приказ.

– Думаешь, твой воин сможет причинить мне вред? – прищурился Альгидрас.

– Не знаю. И не хочу проверять. Мне будет больно, если вред будет причинен любому из вас.

– Тогда просто отойди от нее, пора уже уходить.

– Нам некуда спешить сегодня, брат. Или ты все же решился?

Альгидрас почти ласково произнес что-то такое, от чего Алвар расхохотался, а Вран присвистнул.

– Сразу видно, что тебя растил старый разбойник. Бедные мои уши…

С этими словами Алвар протянул мне руку. Я настороженно замерла.

– Алвар, не нужно, – попросил Альгидрас.

– Я просто покажу ей себя. Не тебя, Альгар. Ты не можешь мне этого запретить.

– Не бери его за руку! – обратился ко мне Альгидрас, и был он при этом предельно серьезен.

– Я не причиню тебе вреда, краса, а Альгар не может указывать. Ты ведь не его женщина.

Последнее было сказано с тенью насмешки. Альгидрас отвернулся, зло выдохнув, и я решилась. Глубоко вдохнув, как перед погружением в воду, я коснулась ладони Алвара. Он сжал мою руку и… ничего не произошло. Я удивленно взглянула на наши руки, затем на напряженного Альгидраса и только потом на Алвара.

Тот смотрел без улыбки. Смотрел и ничего не делал – и вдруг меня начала затапливать тоска. Она будто туча затягивала мир, наползая и не давая возможности отступить. И рука об руку с ней плыл страх. Я сглотнула, пытаясь сфокусироваться на лице Алвара, и поняла, что оно расплывается: из моих глаз текли слезы. Мне было страшно, одиноко, горько, но, пропустив эти чувства сквозь себя, я вдруг почувствовала что-то еще: здесь были вера в правильность выбора, грусть, переплетенная с нежностью, ненависть, азарт и еще куча всего, чему я не могла подобрать название.