Онлайн книга «И оживут слова»
|
Она сонно улыбнулась в ответ, но улыбка тут же слетела с губ, когда она увидела, что он снимает со стены ножны с коротким мечоми убирает в сапог охотничий нож. – Что? – повторила она. – Не знаю. Шум. Собаки. И только тут Альмира поняла, что вправду в деревне заходятся псы и раздается какой-то шум. – Не ходи! – вырвалось у нее. Он оглянулся на миг и приказал: – Здесь будь. Запрись. Хотя нет. Беги в горы. Беги к Той, что не с людьми. В храм придут, а туда – нет. Быстро. Она все еще не понимала. Тогда он с силой сдернул ее с постели и начал торопливо совать ей в руки одежду. Одежда падала из ослабевших рук, а она все никак не могла решить, сказать ему или нет. И пока думала, он уже выскочил за дверь и растворился в темноте, наполненной криками и собачьим лаем. Альмира посмотрела на узор на наличниках и как никогда почувствовала, что чужие боги не только сотворили чудо, но и заставят за него заплатить. ![Иллюстрация к книге — И оживут слова [book-illustration-2.webp]](img/book_covers/115/115299/book-illustration-2.webp "Иллюстрация к книге — И оживут слова [book-illustration-2.webp]") Ты влилась в этот мир, как река всей собою вливается в море, Растворилась в словах и улыбках, доверилась взглядам. На себя примеряя чужое, из давнего прошлого, горе, Ты смирилась, что в старую жизнь не будет возврата. Ты и рада бы, но незнакомое что-то в душе будоражит до крика. Может, чья-то тоска, может, то, что зовется любовью. Растворяешься в ней, неуемно-тревожной и дикой, И нельзя убежать. Ты влилась в этот мир… всей собою. Глава 17 Я бежала к краю базарной площади, едва замечая людей. Единственная мысль стучала в мозгу набатом: мне нужно увидеть Альгидраса и отдать ему хванские вещи. В сознании намертво отпечатался его потерянный вид, и мне нестерпимо хотелось поддержать его хоть как-то. И даже если слова ему сейчас не нужны… я верила, что смогу помочь. Каким-то мистическим образом я теперь чувствовала его эмоции и больше не могла делать вид, что все по-прежнему. Пусть его мысли до сих пор оставались закрытой книгой, я вдруг поняла, что со временем смогу прочесть и их. И почему-то сейчас это казалось мне очень правильным. Словно разговор о прядущих и эта странная общая тайна дали мне какое-то право на Альгидраса. Очередной порыв ветра бросил в лицо прядь волос, и я врезалась в чью-то спину. Убрала волосы с глаз и нервно улыбнулась незнакомому мужчине. Тот недовольно пробурчал что-то под нос, и я предпочла не вслушиваться, наспех извинившись. Тем более, что я уже увидела большой камень, который приметила как ориентир. Выход близко. Я замедлила шаг и глубоко вздохнула. Главное сейчас – не наломать дров. Поддержать, не сделать хуже. Я смогу. Злату я увидела сразу. Она теребила край наброшенной на плечи шали. Когда мы расставались, шали у нее не было, и я поняла, что лично мне даже в голову не пришло прихватить с собой что-то из дому на случай непогоды или похолодания. А меж тем на улице стало совсем нежарко. Поздние покупатели не спеша брели по широкой дороге, утоптанной десятками ног почти до асфальтовой тверди. Я отметила, что, помимо этой дороги, спросом пользовались еще три поуже, которые расходились, вероятно, к окрестным деревням. Злата же, против всякой логики, то и дело оборачивалась к еле различимой тропинке, убегавшей в сторону леса. Трава там была едва примята, словно человек, шедший по ней, сам же ее и торил. Рядом со Златой стоял один из охранников, и было видно, что он чем-то раздосадован: кинжал в ловких пальцах вертелся как веретено, хотя воин на него ни разу не взглянул. Его взгляд тоже был прикован к едва различимому следу в высокой траве. Не знаю отчего, но мое сердце ухнуло в пятки. И в это время чуть в стороне раздался громовой раскат. Я подскочила на месте, и сердце ухнуло в пятки во второй раз. Почему-то гром здесь звучал в разы страшнее, чем в городе. |