Книга И оживут слова, страница 49 – Наталья Способина

Тем временем Добронега куда-то отправила девочку, и мы прошли через сенцы к большой двери, из-за которой доносились голоса. Я улыбнулась, ожидая увидеть Радима, с легким удивлением осознавая, что успела привязаться к брату Всемилы. Он каким-то неведомым образом вызывал братские чувства и у меня. Его присутствие давало ощущение защиты и надежности. Это было ново, непривычно. И пожалуй, как раз вот этой возможности – быть частью настоящей большой семьи – мне не хватало в моей обычной жизни.

Добронега открыла дверь и переступила высокий порог. Я шагнула следом и остановилась как вкопанная. У большого окна стояли Злата и Альгидрас, что-то оживленно обсуждая. Альгидрас был на полголовы ниже Златы, и, наверное, такая пара должна была бы выглядеть комично – мне сразу вспомнились «дни именинника» в пятом классе, когда девочки вдруг неожиданно выросли и оказалось, что мальчики едва достают им до плеч, – но эти двое смотрелись очень по-домашнему, как брат и сестра.

– …не так! – втолковывал Альгидрас смеющейся Злате. – Там крючок. Дай.

Он протянул руки к шее Златы и стал над чем-то колдовать. Мне показалось, что правой рукой он действует скованно. Все это я отметила за доли секунды, а потом Добронега громко поздоровалась. Хозяйка и ее гость обернулись, и здесь меня поджидала еще одна неожиданность: Альгидрас, тот самый Альгидрас, из которого мне вчера едва удалось выудить пару слов, улыбался. Не натянуто или вежливо, а по-настоящему. И в этот момент я поняла две вещи: он намного моложе, чемпоказалось мне вчера, и еще у него невероятно солнечная улыбка. Мне отчего-то стало неуютно. Словно я невзначай подсмотрела сцену, не предназначавшуюся для моих глаз. Злата, радостно всплеснув руками, перевела взгляд с Добронеги на меня и обратно. Наш приход явно стал для нее неожиданностью. Улыбка Альгидраса изменилась, превратившись из яркой в вежливую. На меня он даже не посмотрел.

– Добронега! – Злата бросилась к свекрови и крепко ее обняла, словно не она была вчера у Добронеги и говорила мне злые слова. Добронега крепко обняла невестку в ответ, а потом, отстранившись, дала ей корзинку.

– Это к столу, – с улыбкой проговорила она.

Злата с благодарностью приняла корзинку, будто там были невесть какие сокровища, и я подумала о том, что это своеобразный ритуал – из дома в дом вместе с хлебом идут добро и мир. Это ли не залог добрых отношений?

Добронега тем временем крепко обняла Альгидраса, по-матерински погладив того по спине. Он не менее искренно ответил на объятия, что-то негромко проговорив.

Меня поразила эта сцена. А после я удивилась еще больше, когда Злата, отставив корзинку на стол, вдруг обняла меня и крепко прижала к себе.

– Я рада, что ты пришла, – проговорила она, будто и правда была рада.

Я что-то пробормотала, вежливо кивнув. На миг меня посетила ужасная мысль, что Альгидрас тоже кинется ко мне обниматься, и я заранее почувствовала неловкость. Но ничего подобного не произошло. Он отступил вглубь комнаты и принялся быстро убирать со стола разложенные инструменты. Мне показалось, что выглядит он нездоровым.

– Смотри, что Олег сделал! – Злата показала мне деревянные бусы, будто хвасталась подружке. Я поняла, что именно их поправлял Альгидрас, когда мы вошли.

Вежливо подцепив пальцами бусину, я подтянула нитку поближе и застыла. Такое чувство испытываешь, когда видишь что-то непостижимо красивое. Непостижимо, потому что кажется, что человеческие руки не способны создать подобное. Бусины были величиной с горошину, и каждая из них не походила на другую. Точно снежинки, чьи узоры никогда не повторяются. Резные, словно воздушные, бусины были выполнены настолько тонко, что некоторые из них казались почти прозрачными.