Книга Обнаженная для генерала, страница 72 – Татьяна Озерова

Он обхватил меня сзади, властно прижимая к своей широкой груди.

— Думала, спрячешься тут от меня? — его низкий голос прозвучал прямо у уха, и по спине пробежали знакомые мурашки.

Он развернул меня и захватил мои губы в стремительном, требовательном поцелуе, полном голода и обещания.

— В королевстве, всё очень сложно, Нея, но я вырвался к тебе. Проведу обеденное время с тобой, — заявил он, его янтарные глаза пылали знакомым тёмным огнём.

Наш совместный обед закончился в спальне. Стремительно и страстно, к нашему обоюдному удовольствию. Я уже начала привыкать к его напористой несдержанной страсти, честно признаваясь себе самой в том, насколько сильно мне это нравилось.

Потом была прогулка по парку, где мы молча шли рядом, каждый в своих мыслях.

Он держал мою руку, поглаживая большим пальцем мои пальцы, а я пыталась отогнать навязчивые мысли о своём наследстве. То, что я видела в бумагах, мне очень не нравилось, но мне надо было свести всё воедино.

Затем Рэналф сказал, что нужно потренироваться с моим контролем.

Мы пошли на тренировочную площадку, и погрузились в занятия.

Когда мой шар уже уверенно начал зависать в воздухе над моей ладонью, появился адъютант Рэналфа. Молодой подтянутый офицер извинился, вручил нахмурившемся Рэналфу сложенный лист бумаги.

Рэналф пробежал глазами по тексту, и его лицо стало каменным.

— Продолжим позже, — бросил он мне, отпуская адъютанта. — Буду работать из кабинета.

Он поцеловал меня, но мысли его явно были далеко.

— Конечно, я найду, чем себя занять, — улыбнулась ему я. — Поработаю с бумагами наследства

Рэналф кивнул и стремительно ушёл, погружённый в свои мысли. Я медленно пошла в свой кабинет, в мою тихую, светлую комнату.

Спустя несколько часов я сидела, разложив перед собой все отчёты за последние три года.

Я свела их воедино, строчка за строчкой, и сейчас передо мной была чудовищная картина медленного и незаметного, но систематическогоразорения.

Это не были случайные ошибки или неэффективность, как в доме Рэналфа. Это был продуманный, наглый и искусный грабёж.

Управляющий, которому отец доверял, после его гибели начал обкрадывал меня.

Пока я, убитая горем, училась этикету и танцам в гимназии, надеясь на удачный брак, который спасёт остатки наследства, он умело и последовательно представлял цветущие виноградники Кальеров как убыточные.

Я снова и снова просматривала свои выписки, сверяя их со страницами приходно-расходных книг своего имения.

С каждой строчкой я убеждалась, что не ошибаюсь. Цифры, аккуратно выведенные рукой старого управляющего Генриха, искусно скрытые, теперь кричали о лжи.

Продажа урожая элитного винограда по ценам ниже рыночных из-за якобы неэффективной артефактной подержки. Закупки удобрений и инструментов у надёжных поставщиков, а затем странные неустойки по внешне объяснимым, но на самом деле надуманным причинам.

И везде, в каждой незначительной детали, я виделал деньги, утекающие как песок сквозь пальцы, год за годом, пока я, убитая горем, пыталась собрать себя воедино в стенах гимназии.

Мое сердце билось сильно и часто от разочарования и гнева. Гнева за отца. За все, что он создавал, во что верил. Его наследие сознательно разворовывали, пока я была слишком юной и слабой, чтобы это понять.

Я не помнила, как оказалась у дверей кабинета Рэналфа.