Книга Месть полукровки, страница 163 – Раиса Николаева

— Да, Гархэн назвал условие, при котором Проклятие будет разрушено. Для этого всего-навсего нужна была сущая ерунда, — голос Заэра сочился ядом. — Чтобы я вспомнил и узнал свою половинку души, мне надо, чтобы она назвала меня моим тайным истинным именем. В ответ я смогу назвать ее имя, и вот тогда она меня узнает и вспомнит. Здорово придумано! — он хлопнул два раза в ладоши.

— Но как же она назовет ваше имя, если она вас не будет помнить?! — удивилась Кейрин.

— Вот об этом я и говорю, — снова оскалился в горькой усмешке Заэр. — Чтобы мне узнать ее, она должна назвать меня по имени, но поскольку она меня не помнит и не узнает, то и имя не произнесет, и я не смогу никогда ее узнать.

— А откуда первая жена императора узнала ваше тайное имя? — спросила Трия. — Об этом, насколько я знаю, никому не говорят.

— Я ей сказал, — просто ответил Заэр. — Я вдруг подумал, что ей может понадобиться моя помощь, и зная мое имя, она всегда сможет вызвать меня, где бы я не находился. Я доверял ей безгранично, она моя половинка души, она… — он резко замолчал, потом глухо сказал:

— Как же я вас всех ненавижу. Как же я вас ненавижу! В каждом из вас живет частичка Гархэна. Как же… — он не договорил и исчез из пентаграммы.

… Эта встреча на всехпроизвела очень тяжелое впечатление. Они ни в чем не были виноваты, но все равно чувствовали себя виноватыми за бесконечную чужую боль, которую ничем нельзя унять.

— Ты знаешь, условия сделки, которую заключил император с Заэром? — спросила Трия Ариэна через несколько дней, после возвращения малышки. Ариэн кивнул.

— Император отдал часть нашей территории демонам. Знаешь на юге высокие неприступные горы? — Трия кивнул. — Вот их он и отдал. Теперь это территория демонов, они, скорее всего, построят там несколько крепостей. С ними будет заключен отдельный договор… Ох! — поморщился он, как от головной боли, — Чувствую в недалеком будущем будут у нас с демонами большие проблемы. Но выбора у императора не было. Кроме этого в саду, что окружает императорский дворец, небольшая часть территории будет принадлежать лично Заэру. Эту территорию уже огораживают, и входа туда не будет никому, ну, может только садовникам. Я думаю, это то место, где казнили первую жену Гархэна. Кроме Заэра никто не знает, где это случилось. Вот и все условия сделки.

Прошло шесть лет. За это время Кейрин закончила Академию, но работать не могла, и только занималась дочерью. Она и Андриэллой жила в доме Трии, в отдельном крыле. Разумеется, после всех перенесенных волнений и невзгод маленькую девочку все безумно любили. Но это совсем не означало, что ее жизнь была легкой и безоблачной.

Этого никто не произносил вслух, но все понимали, что, когда-то, возможно, Императором станет Этэр, а, значит, что Андриэлла станет императрицей. Эта возможность витала в воздухе, и поэтому Трия вместе с Ариэном стали делать все возможно, чтобы маленькая девочка в будущем оказалась готова к этой роли. Распорядок дня Андриэллы был расписан по часам и минутам, и он включал в себя, помимо учебных общеобразовательных часов и занятия спортом, чтобы Андриэлла стала сильной и выносливой, занятие танцами, чтобы она была грациозной, занятие этикетом, поведение за столом во время чаепитий, завтраков, ужинов, обедов, торжественных приемов, малых приемов. Особое место отводилось умению красиво носить одежду, правильно подбирая цвета и аксессуары. Также большое значение придавалось риторике и правильной постановке речи, кроме этого Андриэлла была обязана знать языки всех народов, населяющих империю драконов, и само собой историю. Историю империи, родовую историю, историю императорской семьи, знать на память все династии драконов и много-много еще чего, что была обязана знать императрица. Трия лично следила за успехами внучки, не делая ей никаких послаблений. Два раза в неделю Андриэлла была обязана бывать в императорском дворце, поскольку Торэот внимательно следил за успехами девочки, замечая малейшие ее промахи. Так что каждая минута жизни Андриэллы была наполнена и расписана. Понятно, что Кейрин была с дочерью постоянно, так что ни о какой другой работе не могло быть и речи.