Книга Право на жизнь, страница 166 – Яна Гущина

На следующий день Кирилл по рации договорился об эвакуации. За нами должны были скоро прилететь на вертолётах, чтобы доставить в близлежащий населённый город. Оттуда самолётом нас хотели перебросить в Россию. Эта новость порадовала всех. Лица окружающих засветились счастьем. Наконец-то у людей появилась надежда на светлое будущее. И только мы с Максимом ходили чернее тучи.

Мой счастливый мир рушился у меня на глазах, и я ничего не могла с этим сделать. Я не была готова к возвращению Кирилла в мою жизнь. Раньше он казался мне добрым и благородным, а теперь стал монстром во плоти. Лучше бы он так и остался для нас с Максимом воспоминанием, чем объявился, чтобы превратить в развалины всё то, что было для меня бесценно.

Противостояние Кирилла и Максима стало для них смыслом жизни. Ни один не думал о примирении. Отныне оба старались побольнее ужалить друг друга. Каждый считал себя моим мужем, и порой мне казалось, что их чувства ко мне ничтожны по сравнению с ненавистью друг к другу. Это было ужасно, ведь их братская любовь раньше казалась несокрушимой. Тяжелее всего было осознание того, что именно я стала яблоком раздора для двух братьев. Только изменить что-либо я уже не могла.

Я не сомневалась в любви Максима ко мне, но «любовь» Кирилла сводились к его желанию сделать нам с Максимом как можно больнее. Он постоянно донимал нас запугиванием, и разговорами о том, что как только вернёмся в цивилизованный мир, меня принудительно вернут мужу, а моего любовника сошлют на каторгу. Кирилл специально называл Максима не иначе, как любовником, чтобы подчеркнуть его незаконный статус. Для сгущения красок Кирилл любил добавлять, что меня не казнят за измену только лишь из-за нехватки женщин, а вот Максима непременно пустят в расход.

Подобные разговоры постоянно заканчивались стычками. Окружающим уже надоело разнимать братьев, и Михаил заявил, что лично прибьёт того, кто вновь затеет выяснение отношений. Его угрозы не возымели должного успеха, и нам с Максимом ничего не осталось, кроме как уйти из лагеря.

Но агрессивный мир джунглей не дал бы нам выжить, поэтому сильно отдаляться от людей мы не стали. Поселились поблизости, но при этом на достаточном расстоянии, чтобы Кирилл не досаждал нам. Вместе с нами в знак солидарности сорвались с местаАлекс и

Толик. Заявили, что так им будет спокойнее за нас. Мы не стали возражать, так как вчетвером безопаснее в джунглях, чем вдвоём.

Капсула верности бунтовала внутри меня. Аж мозг рвался на части от несовместимых желаний: остаться с Максимом, но при этом не обидеть Кирилла. Чтобы сохранить психическое здоровье и окончательно не сбрендить, однажды попыталась изъять капсулу. Раскурочила ножом руку в поисках неё, да только оказалось, что она намертво вросла, пустив «корни» по всему организму. Я и не знала, что капсула в первую очередь внедряет свои длинные щупальца в мозг. Теперь понятно, почему разводы невозможны: они не только противозаконны, но и смертельно опасны. Отныне моё сознание раздвоилось. Я безумно любила Максима, но при этом хотела быть рядом с Кириллом. Прямо хоть голову на гильотину глади, чтобы отсечь её вместе с живущими в ней тараканами!

Видимо, капсула тянула не только меня к Кириллу, но и его ко мне, так как не прошло и недели, как он отыскал нас вместе с Биллом и Сэмом. Отныне эти двое стали постоянными спутниками Кирилла, которого они упорно продолжали называть Джеймсом Фрейзером. Они верили, что Фрейзер не последний человек при штабе и очень надеялись, что он поспособствует их продвижению по службе. Аж противно было смотреть, как двое прихвостней лезли из кожи, чтобы угодить своему командиру.