Книга Сбежать из Академии, страница 32 – Леока Хабарова

— Проводить маман на банкет и заодно справиться, сколько я там кому каких копеек должен. Кажется, я что-то у вас веду. Так ведь?

— Да, всё верно. Пойдёмте, распечатаю нагрузку и расчётные листки. Вы уже заходили к Мегере Душегубовне?

— А, её нет, — отмахнулся Рудольф. — Я почти десять минут, как про́клятый, проторчал в приёмной, а потом отправился по корпусу бродить. Видел тебя с каким-то очкариком у библиотеки. Что за тип?

Не твоё дело!

— Наш новый метафизик. Вместо Эйдоса Платоновича.

— А-а… Ну и как он тебе?

Я вскинула брови. Ну и вопросы! А не послать ли этого хлыща куда подальше?

— Антон Сергеевич высококвалифицированный специалист и ответственный сотрудник, — ответила уклончиво.

— Да что ты говоришь! А за тобой он со всей ответственностью волочи́тся или так, на любительском уровне?

Безумно захотелось влепить ему пощечину. Ну и нахал!

— Нас связывают исключительно служебные отношения, — сказала со всей возможной холодностью.

Рудольф расхохотался. Шлёпнул меня по спине. Да так, что чуть дух не вышиб.

— Ба! Нинка! Ну! Ты чего ежом надулась? Шуток не понимаешь? Видела бы себя! Обхохочешься! Никогдане думал, что ты такая тугая. Улыбнись! Смешно же! Ха-ха!

Мне стало обидно. Захотелось сказать какую-нибудь ядовитую колкость, но… где гарантии, что Рудольф не наплетёт любимой мамочке с три короба о том, как я его оскорбила? С него станется!

Прецеденты уже случались, и не раз. Рудольф напропалую грубил, хамил, провоцировал драки, унижал, скандалил, а потом тайком жалобился, какие все вокруг козлы и крысы. В любом конфликте Мегера без колебаний принимала сторону сына и устраивала такие разборки, что стены тряслись. Даже если бы Рудольф нагадил в главном конференцзале — среди мрамора, нефрита и позолоты, — Мегера нашла бы ему оправдание. И наверняка отмазала бы.

Все без исключения знали — связываться с Рудольфом себе дороже. Он из тех, кому всё сходит с рук.

— Деньги переведёте Злораде Церберовне Добронравовой, — равнодушно сообщила, когда до кабинета осталось рукой подать. — Лекции за вас читала она.

— А, та колчушка с гнездом на башке?

И вот что ему ответить?

— У вас сохранился номер её счёта? — спросила, преодолевая последний пролёт.

— С какой стати?

— Я присылала вам его в прошлом месяце.

Директорский сынок фыркнул и отмахнулся.

— Нинка! Ну что за глупости? Ты же знаешь, я не пользуюсь этой дурной электрической почтой! Она исключительно для имбецилов.

— Я присылала вам его на электронный адрес, во все мессенджеры, заказным письмом, курьером и голубиной почтой. Шесть раз.

— Прости, не заметил. Столько дел! Совсем недавно летал в Куршавель на месяц. Скука смертная! Хочешь фотки покажу?

Массивная дверь приёмной была чуть приоткрыта, и я схватилась за ручку, как утопающий за спасательный круг.

— Возможно, позже, — растянула губы в подобии улыбки. Бороться с желанием плюнуть Рудольфу в холёную рожу становилось всё сложнее и сложнее.

— Ну, как знаешь! — протянул он. — А то сходили бы в ресторан вечерком. Поболтали. Я, знаешь ли, не сексист — позволил бы тебе заплатить за ужин. Ну? Что скажешь, Нинка-картинка?

— Меня это не… — я осеклась на полуслове.

В приёмной, аккурат у моего рабочего места столпилась, считай, вся кафедра. Злорада, Енисей Симарглович, Одоевская, Кощей и все остальные во главе с коброобразной Мегерой. Системный администратор Алёшенька сидел за моим компьютером, и, хмуро глядя на экран, сосредоточеннощёлкал мышкой. На лицах собравшихся читался глобальный трындец.