Книга Суккуб для наследника, страница 22 – Екатерина Оленева

Сжав руками руль, она упёрлась в него лбом. Хотелось завыть волком, дико, протяжно и надрывно.

До последнего Николь не верила в то, что смертельный исход — это не сказки, а реальность.

Как такое вообще возможно? Она даже не поняла, в какой именно момент процесса это произошло? Что вообще его убило?

В стекло постучали. Вид полицейского, нависшего над машиной, заставил Николь испуганно вздрогнуть.

Приоткрыв окно, она приветственно кивнула:

— Доброе утро, сэр.

— С вами всё в порядке? Помощь не нужна?

— Всё в порядке. Просто голова немного болит.

— Будьте, пожалуйста, осторожнее на дороге.

— Конечно, сэр.

Николь надела на пальцы кольца-обереги. Вновь волосы изменили цвет с рыжего на белый, а лицо — черты. Нос сделался короче, шёки — пухлее, а линия скул мягко округлилась. Лишь глаза остались того же цвета, что у её ночного двойника — яркие и зелёные.

Полные нечеловеческого огня.

Истёкшая ночь подтвердила худшие опасения: жить, как человек, Николь не сможет. А жить как нечисть — не хочет. И не будет!

Самоубийство — страшный грех, а жертва — великий подвиг. Чем уход из жизни будет в её случае?

Мать всегда говорила, что боги карают за бегство из жизни так же сурово, как военный командир — дезертира. Жизнь — это бой. Пока он длится, ты не имеешь право сдаться. Ошибаться, не вывозить, ломаться, смиряться, сопротивляться, драться, идти вперёд, даже стоять на месте — всё, что угодно! Но — не сдаваться.

Человеку не ведомо, зачем он пришёл в этот мир, но каждая человеческая жизнь — это нить в полотне-гобелене Вселенной. Никто не вправе выходить из игры раньше срока, иначе гобелен может расплестись.

Самоубийца либо трус, либо богоборец. Ни тот, ни другой не войдут в Светлый Мир.

Николь не боялась жить. Ей нравилось. Она любила жизнь. Но, после случившегося есть ли у неё моральное право продолжать жить дальше? Ведь она — чудовище. Паразит, продлевающий собственную жизнь, умножающий свои силы за счёт других.

Выходит, человеку придётся умереть, чтобы умер монстр? Вопрос к знатокам: спасёт она тем свою душу или погубит её?

Николь набрала полную ванну воды. Холодную — не любила, горячую не могла сейчас позволить, поэтому выбрала индифферентную, равную комнатной.

Пока вода набиралась, Николь подошла к зеркалу. С той стороны отражения на неё смотрело ангельски-милое, сдобное личико, так называемое беби-фэйс: вздёрнутый, короткий, хоть и прямой носик, пухлые губы, большие глаза, маленький подбородок и круглые, тронутые нежным румянцем, щёки. Ямочки, наивный взгляд. Образ дополняли нимбом окружающие лицо золотистые локоны.

Кто, взглянув на это милое видение, воскрешающее в памяти синее небо и ромашковые, бескрайние поля, сияющие улыбки и летнее тепло, мог поверить, что за этой маской прячется чудовище?

Николь медленно сняла один за другим кольца. С каждым снятым кольцом менялся и образ. Мягкость и плавность черт таяла. Лицо истончалось. Кожа из золотистой сделалась фарфорово-белоснежной, лишённой намёка на румянец. Скулы приобретали чёткие выразительные очертания. Во взгляде читалась жадность. В волосах, огненно-рыжих, словно вспыхивали искры пламени.

Кто из них — настоящая она? Блондинка?Огненноволосая красавица?

Вода в ванной набралась.

Не желая, чтобы её нашли обнажённой, Николь облачилась в длинное светлое платье. Классический образ вечно плачущей невесты, поджидающей запозднившегося жениха на проклятых перекрёстках после полуночи. Убереги, господь, от такой судьбы, но чего другого ждать той, кто родилась проклятой? Возможно, после смерти ей придётся заниматься именно тем, от чего она пытается сбежать сейчас?