Книга Сны, страница 104 – Ольга Богатикова

Сам колдун сидел в кресле возле кровати и ждал моего пробуждения.

— Как вы себя чувствуете, Иляна?

— Не очень, — призналась я. — Ужасная слабость, не могу пошевелиться.

— Так и должно быть, — кивнул он. — Проклятие снято, однако ваш организм слишком измотан, ему потребуется время, чтобы восстановиться. К тому же, в течение нескольких лет вас могут беспокоить головные боли.

— Как все прошло?

— Как по маслу. Вы молодец, Иляна, — продержались в сознании дольше, чем я рассчитывал.

Ильнур подошел к постели, наклонился и поцеловал мой лоб.

— Отдыхайте. У нас впереди много работы.

Следующие пять дней я провела во сне. Просыпалась только для того, чтобы выпить куриного бульона и горьких целебных зелий, которые приносил мой новоиспеченный супруг. Маг, судя по всему, вознамерился поставить меня на ноги в самый короткий срок — на шестой день я бодрствовала целых семь часов, а на десятый смогла встать на ноги.

Спустя три недели самостоятельно, без помощи горничной Зарины и ее мужа Стефана, начала передвигаться по замку и выходить в сад. А через полтора месяца — понемногу помогать госпоже Кучч, пожилой экономке Ильнура, вести хозяйственные дела.

Жилось мне на удивление хорошо. Муж был заботлив и предупредителен, слуги — милы и доброжелательны, еда — вкусной, дом, несмотря на мрачный внушительный вид, — уютным и теплым.

Несмотря на то, что брак с Теодором Ильнуром был, по сути, фиктивным, обитатели замка воспринимали меня, как полноправную хозяйку. В том числе и сам чародей. Страха этот человек больше не вызывал. Разве можно бояться того, кто вытащил тебя из могилы?

Как только я стала чувствовать себя достаточно хорошо, супруг стал проводить со мной все свое свободное время. Он приносил мне лекарства и книги, рассказывал забавные истории о традициях Кателии, выносил на прогулку. В его обществе я чувствовала себя хрупким диковинным цветком, который всеми силами берегут от бурь и ненастий.

Трепетная забота Теодора была очень приятна, хотя поначалу здорово меня смущала.Нежные прикосновения мужа и его горячие взгляды говорили о том, что он не против перейти от фиктивной супружеской жизни к настоящей. Я же была категорически не готова разделить с ним постель. Причем, не столько в физическом, сколько в моральном плане.

Чем быстрее выздоравливало мое тело, тем сильнее болела душа. Лежа в постели или слушая пение птиц в саду, я десятки раз обдумывала причины, побудившие бывшего возлюбленного избавиться от меня столь ужасным способом.

В то, что шкатулку мне прислали без его ведома, я не верила ни на грош. Скорее всего, он поддался на уговоры придворных, которые убеждали его решить проблему со строптивой невестой быстро и наверняка. Откупиться от меня не получилось, поэтому ситуацию разрешили кардинально — нет человека, нет проблемы.

Поведение Вейвера в этой отвратительной ситуации угнетало больше всего. Он ведь мог просто попросить меня разорвать помолвку. Мог честно сказать, что интересы государства для него выше личных, а потому жениться на мне он больше не намерен. Зачем было тешить меня надеждами на то, что после коронации он решит вопрос с нашей свадьбой, и она все-таки состоится? Зачем молчаливо одобрять мою войну с вельможами, а потом печально вздыхать, глядя, как я умираю от темного проклятия?