Книга Сны, страница 106 – Ольга Богатикова

Как мы добрались до ближайшей беседки, я не запомнила. Просто в какой-то момент обнаружила себя лежащей на широком деревянном столе, за которым мы с мужем часто пили чай. Из одежды на мне была только тонкая сорочка, которая вскоре оказалась сдернута с плеч и исчезла в неизвестном направлении.

В последствие я жалела только об одном — что все это не случилось раньше. Серьезный и рассудительный в обычной жизни, в любви Теодор был темпераментным и нетерпеливым. Его губы и руки изучили каждый сантиметр моего тела, и каждое их прикосновение заставляло чувствовать себя струной, из которой умелый музыкант извлекает потрясающую мелодию. Громкие стоны настолько заводили моего чародея, что каждая наша близость превращалась в фейерверк, от которого напрочь сносило голову.

Семейная жизнь в качестве госпожи Ильнур мне определенно нравилась. В ней было все, о чем я мечтала: внимание и ласка, откровенные разговоры, дела, которые было так приятно решать вместе с мужем, и невероятное ощущение свободы, разделенной на двоих. То самое, которое дает понять, что настоящая жизнь началась только сейчас.

О любви никто из нас не говорил. Глубину чувств Теодора я чувствовала кожей, свои же старалась не анализировать. Мне хорошо, ему хорошо, что еще надо? Мы не дети, чтобы обсуждать свои эмоции вслух. К тому же, если бы Ильнур спросил, что именно я ощущаю по отношению к нему, что бы я ответила? Благодарность, уважение, нежность… Что угодно, только не то щемящее чувство глубокого обожания, которое некогда накрывало с головой при мысли о Вейвере.

По моему мнению, это было правильно — когда в груди бьется обгоревшее сердце, новая страсть скорее не возродит его, а окончательно уничтожит.

Теодор ненужных вопросов не задавал, и тоже получал удовольствие от того, что есть. Наше тихое семейное счастье продолжалось почти семь месяцев, а потом что-то произошло.

Вот только я не помню, что именно. Нечто важное и серьезное. Настольковажное, что мой чародей оставил кателийский замок и переправил нас не в другую страну и даже не на соседний континент, а в параллельный мир.

* * *

Мои размышления прервал громкий сигнал мобильного телефона. Звонил муж.

— Проснулась, Аленушка? — его голос был тих и нежен. — Как себя чувствуешь?

— Нормально, Тео, — ответила я. — Ты не мог бы сегодня вернуться с работы пораньше? Нам нужно кое о чем поговорить.

В трубке повисла тишина.

— Теодор?

— Почему ты называешь меня Теодором? — в его голосе чувствовалось напряжение.

— Потому что это твое имя, — усмехнулась в ответ. — Полчаса назад я вышла на улицу и повстречала Маркуса Эдда. А потом вдруг вспомнила, что мы не Алена и Федор Ильины, а Иляна и Теодор Ильнур. Представляешь?

Он шумно выдохнул.

— Ты дома?

— Да.

— Я сейчас приду.

В трубке снова стало тихо. Сразу после этого раздался легкий гул, и возле холодильника появилась сверкающая воронка телепорта, из которой на кухонный ламинат шагнул мой муж. Его губы были сжаты в линию, плечи напряжены. Видеть его гладко выбритым отчего-то показалось непривычным.

И все-таки это не справедливо. Почему чародеи после перехода через грани помнят и умеют все, что знали и умели раньше, а обычным людям приходится вспоминать себя заново?

— Что ты помнишь? — спросил Теодор, усаживаясь напротив меня.