Книга Сны, страница 54 – Ольга Богатикова

Следующим утром он снова принес мне цветы — букетик нежных орхидей, а вечером — небольшую коробку конфет.

— Они не только вкусные, но и полезные, — заявил Мюррей. — Я их немного зачаровал.

— Зачем?

— Как зачем? Я же доктор.

В тот вечер перед уходом Виктор снова погладил меня по руке. А потом наклонился и коснулся моих пальцев губами.

Булыжник в груди радостно запульсировал. А вот мозг удивился. Поцелуй был ласков и очень приятен, но для чего он был нужен? Зачем привязываться ко мне, если через неделю я уйду в небытие?

О реальном состоянии своего здоровья я никого не спрашивала. Смысл? Когда знаешь дату своей смерти, автоматически начинаешь ее ждать. Мне же это было не нужно. Я хотела жить, особенно теперь.

* * *

— Смотри, что я тебе принес.

Виктор сел на стул возле кровати и протянул мне длинный матерчатый пакет.

— Что это?

— Загляни внутрь и узнаешь.

Я развязала тесемки и вытащила на свет жесткий черный футляр знакомой вытянутой формы.

— Господи, — прошептала, поспешно расстегивая его крошечные замочки. — Это же… это…

Скрипка. Самая настоящая, с отличными струнами и чудесным деревянным корпусом. Мои пальцы бережно заскользили по ее округлым бокам.

Боже!.. Я ведь почти год не брала в руки инструмент!

— Ты позавчера с таким упоением рассказывала о своей учебе в музыкальном колледже, и я подумал: было бы здорово, если б ты снова что-нибудь сыграла, — довольно улыбнулся Мюррей, глядя на мое изумленное лицо.

— Где ты взял такую восхитительную скрипку?

— Одолжил у отца. У него таких много.

— Твой отец музыкант?

— Нет, он мастер-ремонтник. Приводит в порядок струнные и духовые инструменты.

Я подняла на мужчину восторженный взгляд.

— Виктор, ты волшебник.

— С этим трудно спорить, — самодовольно кивнул маг.

Я взяла скрипку, подошла к окну, подняла смычок… И все мои мысли и переживания растворились в божественном голосе скрипки. Месяцы боли и страданий, ночи, наполненные страхом смерти, а еще небесная красота окружающего мира, открывшаяся мне за несколько дней до кончины, — все это было здесь, в песне маленького деревянного инструмента. Каждая его струна пела в унисон с больным искалеченным сердцем, и от этого по щекам ручьем лились слезы.

Когда стих последний звук, на мои плечи легли горячие руки.

— Это было прекрасно, — тихо сказал Виктор, осторожно касаясь губами моей обнаженной шеи. — Из нас двоих волшебница все-таки ты.

Я опустила смычок, глубоко вздохнула.

— Я очень благодарна тебе, Виктор. Правда. Твои цветы, подарки, твое внимание — это самое прекрасное, что было со мной за последние десять месяцев. Но пожалуйста, — я не сдержалась и всхлипнула, — не надо претворяться. Я понимаю, ты не желаешь меня обидеть или оскорбить. Однако твое стремление переступить порог дружбы больше похоже на жалость, чем на настоящую привязанность.

Он мягко развернул меня к себе, бережно вытер со щёк мокрые соленые дорожки.

— Я жалею не тебя, а себя, — тихо сказал мужчина. — Я давно работаю в больнице и знаю, как важно быть милосердным. Однако сейчас прошу о милосердии тебя. Я не могу остановиться, понимаешь? Мне нужно видеть твои глаза, твою улыбку, чувствовать прикосновение рук. Не прогоняй меня, пожалуйста. Я хочу быть счастливым, Виола. Хотя бы несколько дней, чтобы потом вспоминать их, как самое лучшее, что было в моей жизни.